Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Устал я, — игумен вздохнул. — Пусть кости мои старые отдохнут, а ты присядь да поведай мне, как вы тут живёте. По-прежнему учишь братьев своим примером или поучаешь потихоньку? Ведь я с прошлой осени у тебя не был.

Сергий сел на скамейку у стола.

— Нет, отче, я им не указую и никого не поучаю. У нас все равны. Учу я их делами своими. Кто слаб телом, для того работу делаю: колю дрова, ношу воду, копаю огород. Две кельи сам поставил. Работаю, аки раб купленный. Стараюсь облегчить братии трудную жизнь пустынную.

— Да, молод ты, силы есть. Много берёшь на себя, — игумен говорил тихо, медленно. — Остаётся ли время на молитвы Божии? Молитвы и труд, по учению святых отцов, неразлучны в жизни инока.

— И в усердии молебствия стараюсь быть первым, стремлюсь к тому, чтоб и у остальной братии молитва делалась непрестанной, умносердечной. Указую пример братии и в посте, и в бдениях.

— Пока я буду здесь с вами, и Литургию служить будем, — игумен прикрыл глаза.

Сергий встал и хотел уйти, чтобы не мешать гостю отдыхать. В этот момент веки игумена дрогнули, он открыл глаза и спросил:

— Что тревожит тебя, сын мой?

Сергию опять показалось, что игумен Митрофан знает всё, что у него на душе, как в тот раз, когда они встретились в Хотьковом монастыре. Он снова опустился на скамью.

— Есть у нас, отче, ещё трудность одна. Меж братьями иногда возникают неурядицы, а остановить их некому. Нет игумена у нас, а без игумена жизнь ослабляется. Хочу просить тебя, отче, не откажи принять на себя начальство над собравшимися здесь пустынножителями, стань нашим игуменом.

— Стар я и немощен, ищу только покоя. А ты молод, богомудр, братия тебя уважает, почему тебе не стать игуменом?

— Отче, у меня помысла никогда не было об игуменстве. Одного желает душа моя — умереть здесь простым чернецом.

— Помнишь, я говорил тебе, что на месте сим распространит Господь обитель великую и именитую? Свершаются замыслы Божии. Помогу я тебе, не оставлю одного в начале столь трудного пути. В русском народе с давних времён сказывают: собрался умирать — засей поле. Сия мудрость народная всегда помогала нашим детям, внукам и всему нашему роду выживать в суровых и опасных условиях. Надлежит и нам следовать этой заповеди. Сколько сил хватит, послужу ещё во славу Господа нашего и потружусь на пользу братьев наших, несущих народу веру Православную и молящихся за него. Вера Христова объединяет русский народ и спасает его от нечести всякой и от врагов лютых.

Сергий перекрестился на икону Христа.

— Благодарю Тебя, Господи, за помощь Твою, — сказал, низко поклонившись, потом обратился к игумену: — Тебе, отче, я повинуюсь с радостью и готовностью, ведь ты изначально мой наставник и отец духовный.

— Завтра, сын мой, будем говорить с братией, а теперь мне отдохнуть надо, — игумен закрыл глаза.

Сергий поднялся:

— Обрадовал ты меня, отче, несказанно. Завтра я начну тебе келью ставить. А пока здесь живи. Спаси и сохрани тебя Господь. — Сергий перекрестился и тихо вышел.

Утомлённый трудной для его преклонного возраста дорогой, игумен Митрофан никак не мог заснуть. Перед ним мелькали эпизоды его долгой жизни. Он вспомнил, как в сельской церкви в Радонеже впервые познакомился с Варфоломеем. Как он пришёл к нему в монастырь совсем ещё молодой и неопытный. Как отговаривал его от многотрудного пути, избранного им, потом, поверив в его целеустремлённость и решимость, благословил на великий подвиг. Как наставлял молодого пустынника все эти годы, уберегая от невзгод, разочарований и опасностей, укрепляя в нём веру в силу молитвы всевидящему и всемогущему Господу.

И теперь Митрофан с удовлетворением отмечал, что не ошибся в этом иноке, который шёл путём служения Богу. Этот смиренный подвижник, служа другим в течение дня, не имел и единого часа свободного от труда и молитвы. А братья, с любовью и благоговением взирая на него, всеми силами старались подражать ему. И знал игумен Митрофан, что пришедшему первый раз в обитель трудно было различить, кто тут был старший, а кто младший, кто начальник места сего, а кто подчинённый. Здесь каждый, глядя на смиренного и кроткого Сергия, старался смирять себя перед смиреннейшим.

«Какой поучительный урок гордым сынам нашего суетного века, желающим весь мир переделать по своим безумным мечтам, — писал иеромонах Никон. — Не путём безначалия, насилий и полной разнузданности страстей человеческих достигаются истинно братские отношения между людьми, а путём глубочайшего смирения, путём полного самоотречения в духе Евангельской любви, когда люди забывают о своих правах, и во имя любви думают только о своих обязанностях, да горько оплакивают немощи падшей природы своей».

Год 1349

Кончина игумена Митрофана.

Келью для игумена Митрофана Сергий поставил рядом с церковью. Игумен жил в обители на Маковице более года, служил литургии и помогал Сергию в духовном воспитании братии.