Вредина в академии

Я улыбнулась, вспоминая подругу, обмотанную компрессами и шарфами — смешная, сопливая, губы потрескались, голос простуженный, в больницу идти она не хочет, помощь ей не нужна…

Нам принесли заказ и Лейли стала вертеть блюда, перекладывая кусочки и поправляя зелень, при этом умудряясь выглядеть как искусствовед, оценивающий шедевр мировой живописи.

Я стала смотреть на реку. Сейчас я скорее предпочла бы видеть рядом Владу, умеющую «выключать» красотку и превращаться в свою в доску буквально за секунду, в отличие от Лейли, которая даже в халате и с полотенцем на голове подавляла своим совершенством. Говорила мне бабушка — не имей подругу красивее себя… А я делаю эту ошибку раз за разом, что я могу поделать? Они такие классные.

— «Облака» привезли две новых песни, — улыбнулась мне поверх телефона подружка, — думай лучше о музыке, а не о том, о чём сейчас. Выглядишь, как будто свою жизнь в карты проиграла.

— Можно уже есть, ты наигралась в фотографа?

— Ещё нет… вот теперь можно. Скинуть тебе?

— Дай хоть гляну, что ты там наснимала.

Лейли немного полистала изображения сама, потом всё же неохотно протянула телефон мне:

— Выбери и скинь, там сверху значок.

— Я знаю, — враньё, я не знала, для меня вообще телефон до сих пор был непонятной головоломкой, но признаваться и просить совета у Лейли не хотелось, лучше у Влады спрошу, или у Деймона, он вроде разбирается.

Фотографии у неё действительно получились высокохудожественные, в приглушённых тёмных тонах, с яркими жёлтыми бликами от свечей и шёлковых фонариков на балках — красиво, всё-таки талантливый человек талантлив во всём. Я листала, листала, когда внезапно вместо тёмного фото открылось светлое, сделанное в другом месте — дальше нужного пролистала…

Я замерла.

Мозг ещё ничего не понял, но сердце провалилось в холодную тьму.

На экране было фото еды, как обычно. И ненамеренно попавшая в кадр рубашка того, с кем Лейли обедала в этом роскошном зелёном платье. Бело-серая рубашка со странной архитектурой, вряд ли в Верхнем Городе таких много.

Я дрожащим пальцем перелистнула фото дальше — еда-еда-еда, какой-то учебник, опять еда.

Я очень надеялась, что внешне не видно, насколько я сейчас покрыта колючим льдом изнутри.

***

Мне понадобилось всё моё самообладание, чтобы поесть, дойти до театра, занять своё место и ни разу не дать понять подруге, что причина моего странного состояния в ней. Лейли заметила мою напряжённость, но так как это началось ещё в общежитии, когда я выбирала платье, она не связала моё настроение с фотографиями и вообще с собой. Ну и отлично. Прекрасно.

Квартет «Синие облака» играл восхитительную медленную мелодию, стройный полусид пел о любви таинственным волшебным голосом, чистым, как родниковая вода, его хотелось слушать с закрытыми глазами, улетая в звёздное небо. Но мои глаза были открыты — я боялась, что заплачу, если расслаблюсь.

Он пел, я ласкала взглядом его необычное скуластое лицо, волнистые синие волосы, зелёные глаза почти без белков, как у кошки… красивый. Я так люблю всё красивое, что постоянно чувствую себя тусклой и серой в окружении того, что люблю.

Концерт закончился, мы спустились с крыши через холл театра, на улице зрители по очереди садились в кареты и разъезжались. Образовалась толпа, в центре которой принимал зрительские восторги зеленоглазый полусид, я улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ… и что-то произошло. Он не отпускал мой взгляд.

Змея в моей груди резко ударила хвостом, метнулась в одну сторону, в другую, внезапно оказалась так близко, что почти заглянула мне в глаза. Красивая. Такая гибкая и опасная, плавная, медленная… шорох чешуи в ушах вызывал сладкие мурашки вдоль позвоночника, я медленно шла к сиду, мягко качая бёдрами, внутри выписывала петли змея, складываясь пружиной и готовясь к броску.

Он улыбнулся, я улыбнулась.

— Отличный концерт.

— Спасибо.

Он смотрел мне в глаза и я смотрела в глаза ему, молча, с такой улыбкой, как будто слова здесь лишние.

— Мы с ребятами собираемся в «Лунную гавань».

— Прекрасный выбор.

— Составите нам компанию?

— С удовольствием.

Моя ладонь почему-то оказалась в его ладони, очередная фанатка подошла с поздравлениями, ему пришлось повернуться к ней, а я нашла взглядом Лейли, которой что-то рассказывал на ушко скрипач. Лейли посмотрела на меня, я посмотрела на неё. Что-то в этом было, что-то восхитительное, что-то ужасное, что-то достойное наказания и стоящее любого наказания.

Мы шли в «Лунную гавань», я ощущала, как по моей руке вьётся змея, всё ближе подбираясь к руке синеволосого сида.

Ночь прошла как в тумане.