Вредная привычка жить

    – Не советую брать, – услышала я сзади ехидный голос Бориса Александровича, – мне кажется, ты вполне обойдешься морковной котлеткой.

    Что? Что?! Этот субъект, этот жалкий представитель не менее жалкой половины человечества, еще смеет что-то говорить?! Я была в шоке от такой беспардонности.

    Медленно повернувшись, я взяла морковную котлету двумя пальцами и аккуратненько опустила ее в стакан с компотом, стоявшим на подносе у Семенова.

    – Я вижу, вы все еще живы? – осведомилась я. – Ну что ж, это можно легко исправить: на моем рабочем столе всегда найдется место еще для одного трупа.

Глава 9

    Обстоятельства и шило в моей большой душе 48-го размера заставляют нас заняться разыскными работами

    Трагически погибшая морковная котлета нашла замену в лице двух пухленьких булочек с кунжутом.

    За столиком около огромной пальмы было одно свободное место. Решив, что общение с природой мне пойдет на пользу, я направилась к высокой деревянной кадке.

    – Всем приятного аппетита, – сказала я, усаживаясь поудобнее.

    – И тебе тоже, – ответила Люська.

    Вроде она работала у юристов на подхвате. Я критически осмотрела данную персону, так как теперь моя душа болела за гармоничный союз – Крошкин тире Селезнева и всякие конкурентки не вызывали в моей душе радостного отклика. Люська была хоть и молода, чуть старше меня, но все же не было у нее дивной худобы финансовой директрисы, да и все остальное оставляло желать лучшего. Теперь я могла мило улыбнуться и сказать:

    – Спасибо. Вот решила скоротать обед в вашей приятной компании.

    – Мы очень рады, – сказала Виктория Сергеевна, – присоединяйтесь.

    В каком отделе работала эта особа, я пока не знала, видела ее мельком пару раз, не более того.

    За столом еще сидел Гребчук Виталий Игоревич, его рот был набит котлетами, и он только вежливо закивал, приветствуя меня.

    – Как там у вас? – спросила Люська, приглаживая сальные волосы.

    – Пока тихо, больше трупов не подкидывали, – сказала я, размышляя – сразу ли слопать булочки или растянуть удовольствие.

    – У нас такое вообще в первый раз, – не унималась Люська.

    – Странно, – пожала я плечами, – обычно трупы на работе – это норма.

    Одна из булочек закричала: «Съешь меня», и я охотно взялась выполнять ее просьбу.

    – Что там думает милиция? – спросил Гребчук, заливая оставшуюся котлету кетчупом.

    – Из достоверных источников мне известно, что мужчинка этот умер от сердечного приступа: не выдержал окружающей его действительности, – сказала я.

    – А зачем он тогда к тебе на стол залез? – поинтересовалась Люська.

    – Да не сам он, ему физическая подготовка не позволила бы. В милиции говорят, что его уже мертвым принесли, – объяснила я.

    – А вот вы знаете, – задумчиво протянула Виктория Сергеевна, – мне почему-то кажется, что я его уже видела…

    Я насторожилась.

    – Я, еще когда на твой крик прибежала… конечно, я его не очень-то разглядела, разве на такое можно спокойно смотреть… Но показалось… что-то в голове промелькнуло, а что – не помню…

    – Вот это да! – воскликнула Люська, хватая стакан с компотом. – А вы вспомните, постарайтесь.

    – Я его точно не видел, – замотал головой Виталий Игоревич.

    – Лицо у него такое широкое… нос какой-то крупный… Точно, видела!

    – А где? – поинтересовалась я.

    – Не помню.

    Люська заерзала на стуле, и он опасливо заскрипел.

    Виктория Сергеевна поправила брошку, утопающую в рюшках ее кофты, и произнесла:

    – Здесь.

    – Что – здесь? – спросила Люська.

    – Здесь я его видела!

    Виталий Игоревич перестал мучить котлету и уставился на Викторию Сергеевну.

    – Он как-то приходил…

    – Вы уверены? – поинтересовалась я.

    – Уверена, я сейчас же позвоню в милицию и все им расскажу!

    Я пригвоздила Викторию Сергеевну взглядом к стулу, а затем стала медленно, но верно сеять сомнения в ее душе.

    – Не стоит торопиться, – сказала я.

    – Это почему? – поинтересовалась Люська.

    – Потому что в перспективе вас затаскают по судам: еще неизвестно, кто этот тип, может, он из бандитов, как бы его дружки потом с вами, Виктория Сергеевна, поговорить не захотели!

    Бедная женщина покраснела, побледнела и приросла к стулу.

    – Я как-то не подумала об этом, – забормотала она.

    – А мне кажется, надо все рассказать, – не унималась Люська.

    Вот взять бы половник и треснуть ей по голове!

    Мне совсем не нужно было, чтобы это дело разрасталось как снежный ком, наоборот: полное забвение – вот что было необходимо мне, Сольке и Альжбетке.

    – А если Виктория Сергеевна ошибается, – предположила я, – так потом ее еще обвинят в даче ложных показаний, и будем мы ей жарить котлетки под названием «Матросская тишина». Хотя, если есть желание, почему бы не позвонить нашей родной милиции?

    – Нет, нет… Я уже вовсе не уверена, что видела именно этого человека, темно было… вечер… Я на работе задержалась, на первом этаже и свет-то уже не горел.

    – Ну и правильно, – поддержал меня Гребчук, – пусть сами разбираются.

    Оказавшись в приемной, я первым делом позвонила Сольке.

    – Пойди и спроси у Альжбетки, есть ли у нее ключи от квартиры нашего общего друга, – велела я.

    – Ты что? – не поняла Солька.

    – Фрося, делай, что говорят! – зашипела я.