Вредная привычка жить

    – Это он… – засмущалась директриса. – Хочет подвезти меня домой после работы.

    – Молодец мужик, времени зря не теряет, кофейком его побалуйте.

    – Ты думаешь, уже можно?

    – Кофе? Это обязательно!

    – Наверное, это ужасно, у нас тут такое горе, а я все равно думаю только о нем.

    – Нормальное восприятие действительности, ни больше ни меньше. А скажите-ка мне, Любовь Григорьевна, вы в сейф лазили?

    – Нет… зачем, ты же все принесла…

    – А у кого еще есть ключи?

    – Больше ни у кого, только у меня были и у Валентина Петровича.

    – Сейф-то нараспашку… Начальник новый интересовался, почему такой непорядок.

    – Может, ты забыла закрыть?

    – Может, – сказала я, хотя хорошо помнила, что все за собой закрывала, – вы позвоните сейчас следователю и спросите: были ли ключи при Селезневе? Если были, то, значит, я опростоволосилась и сейф менять не надо, а если нет, значит, ключи попали к кому-то еще и в сейф придется врезать новый замочек или заменить целиком.

    Любовь Григорьевна нашла мои рассуждения здравыми и стала звонить следователю. Она так разволновалась, что никак не могла объяснить, как выглядят ключи от сейфа, но, в конце концов, она справилась с этой задачей.

    – Нет, у Валентина Петровича при себе таких ключей не обнаружено, – положив трубку, сказала Любовь Григорьевна. – Может, выпали где?

    – Наверняка выпали, – ответила я, пытаясь все же вспомнить, кто был наедине с телом хотя бы минуту.

    – Надо заказывать новый замок или сейф, я в этом не очень понимаю, поговорю с Виктором Ивановичем, объясню ему ситуацию, пусть сам решает.

    Юра… Юра тогда на крик пришел одним из первых… Кассета с компроматом на него лежала в сейфе… Ну что же, Юра, пожалуй, нам есть о чем поговорить…

Глава 16

    Я делаю робкие шаги в процессе расследования преступления, а также налаживаю связь с Воронцовым

    В столовке было полно свободных столиков, но я решила быть поближе к народу. Теперь мне, словно тополиный пух, нужно было ловить информацию и собирать ее в огромный лохматый клубок. Взяв только салат, кусочек ржаного хлеба и стакан томатного сока, я села рядом с Семеновым.

    Это волшебное недоразумение сразу стало поправлять свою челку, ну просто барышня перед зеркалом.

    – Приятного аппетита, – осторожно сказал он, прощупывая почву.

    – Вам того же, – милосердно пожелала я.

    – Как новый начальник?

    – Свиреп и строг, доверяет только мне, – заявила я, отламывая кусочек хлеба.

    – Беспокоюсь я, – с грустью сказал Борис Александрович, – как бы он не захотел сменить весь управленческий состав.

    – Обязательно намекну ему об этом.

    – Ты что!

    – Да гнать вас надо в шею, толку от вас никакого.

    – Как это так? – возмутился волшебный начальник отдела планирования. – У меня все под контролем, все четко!

    – А вы, кстати, где были в день убийства вечером? Алиби у вас есть?

    – Есть!

    – Какое?

    – Я в кино ходил, с дамой.

    – Врете.

    – Это откуда тебе знать?

    – Да ни одна нормальная дама с вами никуда не пойдет, так что либо признайте, что у вас нет алиби, либо признайте, что дама ваша ненормальная.

    – Я сделаю все, чтобы тебя уволили!

    – Не успеете, я-то к начальству поближе буду, пара-тройка горячих ночей – и Воронцов начнет черный список с вас.

    – Все вы, секретарши…

    Борис Александрович побагровел, но природная трусость, а также незначительный словарный запас не давали ему возможности высказаться в полной мере.

    Алиби у него весьма жалкое: в кино он ходил! Так всегда говорят, когда не знают, что уже придумать. Буду-ка я его подозревать, это мне в любом случае приятно.

    Семенов взял свой поднос и гордо удалился к тележкам, на которых собиралась грязная посуда: похоже, обед его я закончила досрочно.

    Я встала и пересела за столик, где расположилась бухгалтерия. Девчонки обрадовались моему появлению, так как новость о новом начальстве дошла уже и до них, а я, так сказать, обладала самым большим объемом информации на эту тему, чем кто-либо еще.

    Помимо девчонок из бухгалтерии за столиком сидел еще и Гребчук.

    – Ну, рассказывай! – налетели на меня девчонки. – Какой он, мы же даже его не видели.

    – Красив, как бог, опасен и притягателен, всем рекомендую, – порадовала я девчонок.

    – Ух ты! – воскликнула Зинка.

    – А какого цвета у него волосы? – спросила Лариса.

    Вот она, современная молодежь: любовник еще не остыл, а она уже кружева плести собирается…

    – Черные с проседью, как шкура у волка и как перо у орла, – отрапортовала я, стараясь возбудить в девчонках побольше заинтересованности.

    Буду теперь со всеми дружить!

    – Ух ты, – повторила Зиночка, – а Люська сказала, что он женат!

    Я не знала ничего о семейном положении Воронцова, но мне было приятнее думать, что он свободен.

    – Не женат, – сказала я, – такие долго не женятся.

    – Почему? – спросила Лариска.

    Вот ведь неймется девчонке, я и то в знак траура не накрасилась, а эта принарядилась, как на бал, и две свои подушки четвертого размера дома не забыла…

    – Потому что особенному мужчине нужна особенная женщина, – объяснила я.

    Лариска фыркнула.

    – А какие у него планы? – поинтересовался Гребчук. – Он что-нибудь говорил о нововведениях?