Вредность не порок

Сделка крупная, поэтому в дураках никто оставаться не желает… Правильно я думаю?.. За баксы отвечает Ефим, естественно, теперь все шишки его. Семен, не дожидаясь развязки, сматывается, и, похоже, правильно делает, потому как отпереться не в состоянии. Пожалуй, теперь мне понятно, зачем Череп так жаждал меня видеть…

Только почему это он преспокойно разъезжает по городу, по идее, он должен был моментально свалить после такого куша… Ладно, до этого момента я еще кое-что понимаю… А какое отношение ко всему происходящему имел, царствие ему небесное, некто Простырь, закончивший свой бренный путь в самом, я бы сказала, неподходящем месте? И куда делся «клетчатый» Юра, причем делся не один, а с моей подругой? А если с нашей стороны… Тут я осеклась. Да-да, именно так я и подумала: «с нашей стороны»… Анастасия, с какой нашей, твое дело, образно говоря, сторона, неужели у тебя все-таки не хватит мозгов спокойно отсидеться подальше от всей этой давно уже не забавной истории? «Пожалуй, не хватит…» — грустно подумала я и вздохнула. Итак, если с нашей стороны участвовал не Седой, а Юрий? А с другой — Простырь? Все тогда выходит очень складно. Отсутствие на сделке Седого ничего не изменило по той простой причине, что он просто был ни при чем… А Юра там был… После чего они с Простырем не смогли договориться, проще говоря, не поделили деньги. И Простыря прикрывают простынкой, а Юра.., и Ирка… Выходит, конечно, не очень красиво, что я подозреваю подругу в подобном, но кто может знать, как поведет себя женщина, покажи ей целый чемодан долларов?

— Этого не может быть… — услышала я вдруг и не сразу сообразила, что настолько увлеклась, что стала рассуждать вслух. Пожалуй, надо быть осторожнее, про себя в сердцах иной раз такое ляпнешь! — Юрка этого сделать не может…

— Почему это?

— Юрка не может, — упрямо повторил Ефим, — у нас с Юркой столько всего было… И откуда ему Простыря знать?

— А вдруг знал? Вон у Коли здесь дача рядом, откуда ты знаешь, с кем он знаком? Вдруг он когда-нибудь Юрку с Простырем знакомил?

— Юрка сюда первый раз приехал, — отрезал Ефим.

Голос звучал сердито. Я подумала, что эту тему следует пока оставить. — Ладно, слушай! Я на Бешеного вышел, он рядом, но сейчас приехать не может. Ночуем здесь, утром он подъедет. Собери с собой какие-нибудь вещи, только самые необходимые… И чтоб сумка под рукой была… И давай спать…

— Давай, — согласилась я, повертелась под вопросительным взглядом любимого и добавила:

— Устала, сил нет, если через две минуты не усну — умру на месте…

После чего я рванула в направлении ванной, демонстрируя тем самым, что отсчет времени до моей близкой кончины пошел…

Повинуясь безотчетному порыву, я подняла голову и прислушалась. В квартире царила тишина, которую вполне можно было бы назвать мертвой, если бы не сопение спящего Ефима. Глаза слипались, и голова была тяжелая, я потрясла ею, чтобы немного разогнать сон, и села. Во рту все пересохло, страшно хотелось пить, обреченно вздохнув, я поднялась и поплелась на кухню.

Мышцы на ногах сильно ломило. Добравшись до ближайшего табурета, я присела и принялась энергично растирать икры. Когда боль немного отпустила, встала, налила воды, поднесла стакан к губам и снова замерла.

В сердце отчего-то проник неприятный холодок. Поставив стакан на стол, я глубоко вздохнула и осторожно шагнула к кухонной двери. Во всей квартире было темно, в целях конспирации Ефим запретил включать вечером свет, но глаза уже привыкли, я хорошо видела весь холл и Ефима, спокойно спящего в комнате. По-прежнему было тихо, однако невесть откуда взявшееся чувство тревоги не отпускало, напротив, оно все усиливалось, поэтому большого удивления, когда входная дверь вдруг плавно дрогнула и стала открываться, я не испытала. Зато чувство страха я испытала с лихвой.

— Ефим! — заверещала я, подскакивая вверх от переизбытка чувств. — Ефим! Дверь!

И в то же мгновение увидела, как Ефима словно подбросила гигантская пружина, он вскинулся, растерянно выкрикнув:

— Что? — Тут же входная дверь распахнулась полностью, и в холл стремительно ворвалась громадная черная фигура.

Ефим вскочил на ноги и молча бросился навстречу незваному ночному гостю. Утробно охнув, они сшиблись в дверях комнаты. Взвизгнув от ужаса, я откатилась к кухонному окну, свернувшись калачиком и заткнув уши руками. Из комнаты меж тем раздавался дикий грохот, трещала мебель и тоненько откликалась в шкафу посуда.