Вредность не порок

– Чего-чего? – Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в организме. – Ты чего несешь-то?

Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?

Володя хмыкнул:

– Вы что же, Анастасия Игоревна, даже не поинтересовались, кто за вами бегает?

– Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась. Как-то недосуг все было оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились. Так что сил на вопросы у меня не осталось. Зато ты, похоже, хорошо информирован, поделись, уважь училку…

Тут Володя меня перебил:

– Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню…

Предложение я одобрила, кряхтя, поднялась и, уцепившись рукой за стреляющую поясницу, направилась вслед за хозяином. Под ногами тонко поскрипывал давно не лакированный паркет, обои и в коридоре, и на кухне чистенькие, но явно старые. Обстановка в квартире довольно скромная, хотя, безусловно, здесь чувствовалась женская рука, весьма успешно создавшая ощущение тепла и уюта. Оглядываясь вокруг, я вдруг вспомнила, что здесь должна находиться вывезенная из деревни Савченко-старшим бабушка.

– А родители где?

– На работе, – гремя чайником, отозвался Володя.

Я решила продемонстрировать, что тоже кое-что знаю:

– А бабушка?

– У соседки… Время-то, – он кивнул на настенные часы, – как раз «Любовь до гроба» по первой началась…

Им теперь поодиночке смотреть неинтересно, соберутся кагалом, чай хлещут и сериал обсуждают.

– «Любовь до гроба»? – задумалась я. – Что-то мне такого названия не попадалось…

– А вы сериалы смотрите? – ужаснулся вдруг мальчик и едва не уронил чайник себе на ногу.

– Нет, – торопливо заверила я, поняв, что немедленно потеряю всяческий авторитет, если малость не совру, – я только кино.

Пару минут мы обсуждали проблемы нашего телевидения, сойдясь на том, что показывают много всякой ерунды, и я потихоньку вернула его к главной теме:

– Так что ты говорил о Черепе?

– А чего он за вами бегал?

– А я первая спросила… Он твоему брату дружок?

– Какой дружок! – едва не всплеснул руками Володя. – Череп здесь в авторитете! Его только разве комары не знают, да и то перелетные! Если кому сказать, что он за вами как пацан бегал…

– Вот этого как раз и не надо! – всполошилась я. – Мне только этого и не хватает!

– Да это я так… Чудно только. Он все время на машине ездит, тачка у него крутая, навороченная…

– Так Череп, выходит, местный? – Володя кивнул. – То-то я гляжу, номера тутошние. Местный… – я замешкалась, – бизнесмен?

Володя уставился на потолок и, решив, очевидно, что училка младших классов не может не быть двинутой, согласился:

– Можно и так сказать…

– А в гости к твоему брату он приезжал?

– Не… Что вы! – В голосе пацана зазвучало явное уважение. – Череп в большом почете…

Из чего я поняла, что Савченко-старший у местных бандитов в небольшом почете, и обрадовалась. Это позволяло надеяться, что Ефим «со товарищи» к данной категории граждан все же не относится. Я хлебнула чаю, помакала ложку в вишневое варенье, любезно предложенное хозяином, и задумалась, прикидывая, как бы попедагогичнее выведать у ребенка о друзьях старшего братика. Пока я корчила из себя Макаренко, время неумолимо таяло и на небольшую опрятную кухоньку всерьез накатывали сумерки.

– А ребята, которые к твоему брату приехали, они кто?

Володя подумал, повздыхал, смешно хмуря брови, наконец отозвался:

– А кто их разберет… В армии вместе служили…

– А Ефим?

– Ефим?

– Ну высокий такой, симпатичный… Блондин, глаза синие…

– Я в глаза им не заглядывал, – недовольно буркнул мальчик, дернув плечом. – Может, он и Ефим, почем мне знать!

– А Юру и Колю знаешь?

Он снова пожал плечами.

– Коля здоровый такой, со шрамом через всю щеку…

– Ах, эти! Эти трое особняком держались… Да я и видел-то их пару раз. Слышал, что одного Бешеный зовут, другого – Жук. Очень этот Жук беспокойный. Все чего-то вертелся, вертелся, словно укушенный. Но они точняк в почете, это я отвечаю.

Постеснявшись показать свою неосведомленность в местном жаргоне, я не стала уточнять, что представлял собой этот самый почет и в какой именно области он присваивался. Уважение в мальчишечьем голосе совершенно не гарантировало, что столь высокое звание характеризует их как почетных академиков. Пока я кусала губы, досадуя, что мое расследование далеко не продвинулось, Володя заерзал на табурете, бросил взгляд на часы и пробормотал:

– Через пятнадцать минут бабка вернется…

Поняв намек, я поднялась, поблагодарила парня и пошла к двери.

– Только не говори никому, что я здесь была, ладно?

Он кивнул, я с удивлением увидела, что лицо у Савченко-младшего грустное, а глаза несчастные, словно больные. Я протянула руку и крепко тряхнула его кисть.

– Вовка! Не грусти!

Я уже одолела лестничный пролет, когда Володя вдруг встрепенулся и решительно заявил:

– Анастасия Игоревна, я с вами!

– Зачем это? – Я растерялась. Что мне с ним делать?

– Провожу… Темно уже… – пробубнил Володя, догоняя меня.