Времена Амирана (СИ)

— Ну, вот еще, — проворчал король Арбокорский, продолжая свое занятие. — Ага, ну вот, а ты говоришь!..

Свечи, наконец были зажжены ко всеобщему удовольствию, в том числе и Куртифляса, уже успевшего устроиться по ту сторону стены и пока что вынужденного довольствоваться только звуком. Теперь, наконец, появилось и изображение.

— Что я, юнец сопливый, чтобы кидаться на каждую новомодную игрушку? — Продолжал по инерции ворчать Шварцебаппер. — Я как с детства привык, так и… А ты права, со светом будет лучше. Сейчас я зажгу еще. Все, что тут есть. Пусть будет светло. Я хочу видеть тебя, я хочу видеть твои глаза, я буду смотреть в них, когда ты будешь…

— Т-с-с!.. — Прервала его Сердеция. — Лучше помоги-ка мне тут, она повернулась спиной к любовнику, — ах, какие у тебя сильные руки, но, Шварци, я ведь не лошадь.

Тяжелое парадное платье сползало с нее как кожура, обнажая белый, сочный, сладкий плод.

— Как это удачно получилось, что ужин отложили. Надеюсь, с Ратомиром все в порядке.

— М-м-м… — страстно промычал в ответ Шварцебаппер, стягивая с себя и бросая на пол свой известный всему миру защитного цвета сюртук.

Он присел на кровать, на которой уже лежала в томной позе его возлюбленная, и она запустила пальцы в волосы на его затылке. Наконец, он расправился с последним ботфортом и целиком отдался тому, что в романах обычно называют пылкими лобзаниями и страстными объятиями.

Проделав необходимые в таких случаях манипуляции, и приведя друг друга в состояние максимальной боевой готовности, они, наконец, сошлись в том неудержимом, ритмичном танце, в котором танцорам не нужна музыка, не нужны зрители и они забывают обо всем на свете — о своих законных супругах, о времени, о том, что стены имеют глаза и уши, в конце-концов…

***

Внимательные глаза и чуткие уши были сегодня у стен в этой обители влюбленных.

— Черт побери! — Шептал Куртифляс, прищурясь и разглядывая клубок тел в неярком, колеблющемся свете свечей. — Да это же Шварци, я узнаю его знаменитые усы. А это… это же Сердеция! Вот так альянс! И что же мне теперь со всем этим делать?

Глава 2

Знаете ли вы, что такое точка бифуркации? А не знаете, так и не говорите!.. Лучше вспомните, как, бывало, пеняли себе: "ах, зачем!.. ну, зачем я выпил тогда эту рюмку?! Ах, если бы вернуть все назад, и не пить ее, проклятую!". Было такое? Ну, конечно, было. И вот этот самый момент, когда от вас только и зависит — выпить эти злополучные сто грамм, после которых — из-за которых, несомненно, все так и получилось, как получилось — вот этот самый момент и есть точка бифуркации.

Точка бифуркации это развилка. Помните, в сказках: "направо пойдешь — коня потеряешь…", только в жизни не бывает этих замечательных камней с сакраментальными надписями, этих дорожных указателей. И сворачиваем мы наугад — надо же куда-то идти, в конце-концов! И только потеряв коня, ум, честь, совесть, себя, наконец, понимаем, что свернули не туда. А уже — все! Уже поздно.

Вот это-то и есть точка бифуркации.

1

— А где же наши лошади? — Спросил Ратомир, растерянно оглядывая улицу возле входа в кабак.

Это была первая неожиданность, подстерегавшая их снаружи: лошадей не было. Второй неожиданностью было то, что не было вообще никого. Компания, которую они ожидали встретить у дверей в заведение, куда-то пропала.

— Вот же с-сукин сын! — Прошептал Геркуланий.

— Кто?

— Хозяин, сволочь… То-то он нас через кухню выпроваживал. Там они нас и ждут. И лошади у них.

— Ну, что? Пойдем? — Предложил Ратомир.

— Куда?

— Домой, во дворец.

— Как, пешком?! Позволить этой шпане ограбить нас, а потом спокойно уйти домой? Ну, уж нет!

Он помолчал, оглядываясь.

— Значит, они нас ждут где-то там, у черного хода. А мы появимся с другой стороны. Мы первыми нанесем удар! Пошли!

И он двинулся вперед. Движения его были легки, стремительны и в то же время спокойны. Ратомир шел следом, стараясь не думать о том, что их сейчас ожидает. Мысленно он поклялся лучше умереть, но не бросить своего нового друга.

Они прошли по скудно освещенному тротуару и свернули в темный провал подворотни.

Они брели в потемках, то и дело натыкаясь на какие-то ящики и ощущая разлитый в воздухе стойкий аромат гниющих отходов. Хмель испарился из головы Ратомира, так и не принеся ни радости, ни веселья. Теперь его колотила крупная нервная дрожь и он был рад тому, что в темноте это не заметно.

Геркуланий дошел до угла и остановился, подняв руку. Он осторожно заглянул за угол и тут же отдернул голову. Потом заглянул снова.

Ратомир на цыпочках и затаив дыхание подкрался к нему, стараясь не задеть какой-нибудь ящик или бутылку.

— Здесь они. — Шепнул Геркуланий.

Ратомир хотел выглянуть, чтобы увидеть самому, но Геркуланий остановил его.

— Подожди, их тут пятеро. У тебя есть с собой что-нибудь?

— Что?

— Ну, нож, пистолет?..

— Нет, ничего такого.

— Жаль. Я вот тоже… Даже без шпаги. Только кинжал.

Он приподнял полу своей зеленой бархатной куртки. Под ней оказались ножны.

— Вот он, родной. Я без него никуда. У нас так принято.

В руке у него холодно блеснула сталь.

— А лошади там? — Спросил Ратомир.

— Пока не вижу.