Времена Амирана (СИ)

— Долго бы тебе ждать пришлось. По вашему времени я спал лет двести, и проспал бы еще столько же, если бы не ты. Ну, так чего тебе надо?

— Я хочу, чтобы ты вдохнул жизнь в мертвое тело, лежащее сейчас возле моих ног.

— Ишь ты!.. — хихикнул дух. — Всего- то?.. И что мне за это будет?

— Сделай это, и я отпущу тебя обратно. Будешь спокойно досыпать.

— Нет, пожалуй, за такую цену обращайся к кому-нибудь другому.

— А что же ты хочешь?

— Ну-у… В последний раз, когда я делал нечто подобное, заказчик — помнится это был сатрап Монидии, как, бишь, его звали?.. Не помню. Так он принес мне в жертву свою дочь. Правда, незаконнорожденную.

— У меня таких нет. — Уведомил Пафнутий своего невидимого собеседника. — И вообще, какая плата? Дух, призванный магом, обязан выполнить его требование. Пункт третий главы пятой Всеобщего Изначального закона. Или ты собираешься закон нарушить?

— Хм-м… ну, ты, прям, как этот… — Замялся дух.

Ага! — Обрадовался Пафнутий. — Вот то-то! А ты думал?.. Не на того нарвался!

— Законник, тоже… — бормотал дух. Слышно было, как там, то ли в темноте, то ли в мозгу Пафнутия, шелестят страницы. — Ага, вот!.. Нашел. Слушай, козявка: поправка от… так, тут что-то в темноте не разберу, капнуто чем-то, что ли… Ну не важно. Поправка: "Оный дух обязан выполнить требование мага в том случае, если маг по силе превосходит вызванного духа. В противном случае дух может требовать плату за совершение действия, или вообще отказаться от него". Ты понял, недоучка? Или ты против Закона?

Это был удар. Если не нокаут, то уж нокдаун-то точно. И уже кто-то невидимый начал отсчитывать секунды — один, два, три…

— А с чего ты решил, — голос Пафнутия сорвался в какой-то фальцет, — что ты сильнее меня?

— Да-а? — Теперь в голосе мага явно слышна была насмешка. — Ты хочешь померяться со мной силой?

— Да! Давай… — Сипло выдавил из себя Пафнутий, понимая всю безнадежную глупость такого шага, но понимая и то, что терять ему нечего.

— Ну, давай… — Донесся до него голос духа уже как бы издалека.

***

Принципия растерянно стояла, озираясь в темноте. Хотя темнота была относительной. Она стояла рядом с домом, из двери которого только что вышла. Дом был… Она задрала голову — ого!.. Сколько же тут этажей? Она попыталась сосчитать, но после восьмого сбилась. В этой невероятно высокой глыбе, тянущейся прямо куда-то в темное небо, было огромное количество окошек, половина из которых светилась. Дом простирался не только вверх, но и вправо от нее, и влево. Конца ему было не видно. А впереди было пустое пространство, в нем росли невысокие деревья а за ними… За ними виднелся еще такой же громадный дом. Его было бы не видно в темноте, если бы не светящиеся окна.

Холодный ветер заставил Принципию вздрогнуть. Ей стало зябко, особенно внизу. Чего это вдруг? Она глянула вниз и ахнула. Ноги были совсем голые. Ничего себе! И она в таком виде на улице. Ох ты, стыд какой!.. В таком виде и не подойдешь ни к кому. Не спросишь… А что она может спросить? Как попасть домой? А куда? Где ее дом? Так-так-так…

Она тряхнула головой. Как же это она?.. Забыла? Забыла.

И из холодного пространства на нее дохнуло таким ужасом и такой тоской, что у нее перехватило дыхание.

***

Их было пятеро. Пять отчаянных парней. Пять молодых, сильных, уверенных в себе и своем праве самцов шли по тротуару, занимая его целиком, и встречные робко жались, уходили на грязный газон, уступая им дорогу. Только что они посидели в кафешке. Хорошо так посидели, по-взрослому, но и без глупостей. Приняли три по ноль-семь портвешка. Там пришлось согнать какую-то парочку, одного-то стола на пятерых мало. А там, за соседним столиком сидели эти… Ну, пришлось их шугануть, чтобы можно было составить столики и сесть всем вместе. Дрын хотел еще эту телку тормознуть: мол, пусть с нами посидит, но Богдан остановил его. Ни к чему ему был скандал сейчас. Пусть проваливают. Ну, они и свалили. И ладно…

Колян шел с краю. Но, хоть и с краю, но зато вместе. Как равный с равными. А что?.. Он заслужил! Разве он не махался вместе со всеми третьего дня? Когда они с кодлой первомайских повстречались? Ну, если совсем уж честно — но это между нами! — Колян больше бегал вокруг дерущихся, стараясь попасть в центр, но, видимо, не очень стараясь. Однако и ему прилетела откуда-то плюха. И теперь ссадина под левым глазом служила доказательством его участия в этом мероприятии. И даже Богдан сказал потом: "Ну, молодца! Ничо, шрамы украшают мужчину". Зато теперь он свой! Один за всех, и все за одного. Вот так-то!..

А еще на нем шикарная кожаная куртка. Настоящий рокерский прикид. Вся в заклепках, и вообще… Это ему Серега подарил, двоюродный брат. Его в армию загребли, вот он перед отъездом и сделал такой прощальный подарок.

— На, — сказал, — носи.

Ну, он и носит. Хорошо бы еще ирокез на голове, но Богдан со своими таких не носит, наоборот, стригутся коротко, а Шмаль — тот вообще башку бреет.