Времена Амирана (СИ)

Эх-х, хорошо!.. А будет еще лучше. Самая-то развлекуха впереди. Сейчас они идут к одному знакомому Богдана. Беня его зовут. Гнилой, сука, оказался. Денег занял, а отдавать не хочет, падла! Сейчас они к нему в гости-то и наведаются. Попугают немножко, как сказал Богдан. В общем, будет весело.

Они свернули во двор. Шли молча, деловито. Вот он, подъезд. Тут, значит, этот Беня обретается. Ну, будет ему сейчас! Телка какая-то трется возле подъезда. Лица не видно, но, похоже, молодая и вполне себе ничего. Ну, вот и Дрын, сексуально озабоченный, обратил внимание.

— Ты смотри, — сказал, — какая коза стоит!

И все посмотрели. А коза испугалась и стала куда-то отступать. Но куда там!

— Девушка, — вежливо так обратился к ней Дрын, — вы кого-то ждете?

Тут ее и остальные обступили, пока там Богдан по домофону переговаривается. А она стоит и только испуганно смотрит на пацанов.

— А давайте, познакомимся. — Предложил ей Серый. — Ну, чего ты молчишь, овца? Как зовут?

Молчит.

Ну, тут дверь открылась, и Богдан сказал:

— Погнали.

Тут он увидел эту девку.

— А это кто?

— Да вот, стоит тут. Нас ждет. — Это Дрын.

— Ну, так берите и ее, там всем места хватит.

***

Принципия сидела за столом и пыталась сообразить, понять, что происходит. Она стояла там, возле той двери, из которой вышла, пытаясь вспомнить хотя бы свое имя. Вспомнить не удавалось. Тут подошла группа каких-то мужчин. К ней обратились. Что ей говорят, она не поняла. Язык оказался незнаком. Они о чем-то спрашивали, но, так и не получив ответа, взяли ее с двух сторон под руки и завели обратно, сумев как-то открыть дверь.

Дальше было совсем странно. Они все вошли в какую-то маленькую комнатку, ярко освещенную и с большим зеркалом. В зеркале она увидела себя в очень странном наряде. Но все же себя она узнала. Тут дверь закрылась, комната эта странно дрогнула и что-то зашумело. Опять открылась дверь и ее вывели наружу.

Принципия покорно переставляла ноги, шла, куда ее вели, уже устав удивляться тому, что попадалось ей на глаза, тем более, что память к ней так все и не возвращалась. Она помнила только, что дома все как-то иначе, но как?.. Этого она не помнила.

Ей всунули в руку бокал, похоже, что из хрусталя. Опять что-то ей говорили. Потом бокал наполнили — чем? Вином? И кто-то подтолкнул ее руку с бокалом ко рту. Пей, дескать… Она сделала глоток и закашлялась. Это было не вино. Это обожгло ей горло, и она хотела поставить бокал на стол. Пить это было решительно невозможно. Но на нее закричали. Схватили за руку, не дав поставить этот злополучный хрусталь на стол. Попытались влить-таки в рот то, что было в бокале. Она сопротивлялась и, в результате всех этих неуклюжих манипуляций, они только зря расплескали эту едкую жидкость.

Тут один из этих, которые были в комнате, что-то громко сказал, почти крикнул тем, кто сидел с ней рядом и пытался заставить ее пить. И от нее отстали, поглядывая как-то нехорошо. Потом заиграла музыка. Странная музыка. Принципия никогда такой не слышала. Одновременно и тягучая, и резкая, сопровождаемая частыми ударами барабанов, от ритма которых становилось как-то не по себе.

Этот, который распорядился, чтобы от нее отстали, — видимо, он был тут главный, подошел к ней и, сказав что-то, чего она опять не поняла, крепко взял ее за руку и потянул из-за стола. Принципия встала, вышла. Ну, и что дальше? Не отпуская ее руки, этот, который главный, вывел ее на середину комнаты и, обняв за талию, прижал к себе, спросив при этом что-то.

***

А телка оказалась ничего так… Вполне. Колян рассмотрел ее еще там, в подъезде, в лифте. А сейчас она сидела за столом и все тот же Дрын пытался угостить ее фирменным французским коньяком.

Этот Беня оказался высоким, белобрысым парнем. Он был рыхлый и видно, что слабый. Ему бы в их качалку походить. Вдобавок он еще и страшно трусил. И это было видно по тому, как он старался всем угодить и, в первую очередь, конечно, Богдану. Ну, там, сразу бутылку на стол. На кухню побежал, закуски сгоношить, и все такое… А эти сразу девчонку обсели и давай ее угощать. А она не хочет. Дрын ей и так, и эдак, нет!.. Тогда он попробовал ее угостить насильно. Но тут вмешался Богдан.

— А ну, — сказал, — кончай! Она и без этого согласна. Верно, девочка? — Обратился он уже к ней. — Давай, потанцуем.

Кого-то она Коляну напоминала. Он пытался вспомнить, и порой казалось, что воспоминание вот-вот уже, ну, совсем рядом. И все-таки оно снова ускользало, как пойманная рыба из руки.

Она стояла, пытаясь отодвинуть от себя Богдана. Танцевать она, похоже, тоже не хотела. Потоптавшись без толку некоторое время и, видимо, решив, что приличия соблюдены — выпить ей дали? Дали. Танцевать пригласили? Пригласили. Ну, так и чего еще? — Богдан потащил девку в расположенную рядом комнату. Она сначала вроде бы пошла, но потом, чего-то сообразив, встала, пытаясь вырвать руку и оглядываясь. Беспомощно так оглядываясь и растерянно. Будто искала кого-то. Но против Богдана не очень-то… Он у них в команде самый сильный. И не любит, когда ему возражают. Заводится с пол-оборота.