– Допустим, про увольнения. Подхожу к командиру своего отряда: я хочу в увольнение. Он пишет увольнительную записку. Когда вернешься? В пять часов вечера. Хорошо. Но если вернулся в семь, будешь наказан. Ты нарушил дисциплину. Или другое: в трамвае коммунар должен уступать место старшим. Но уступать надо не потому, что будет выговор, а по привычке. Выработай себе привычку на всю жизнь: вошла в трамвай старушка с клюкой – не сиди, встань. А еще лучше – не садись совсем.
– Иван Демьянович, а что, был какой-то «стандарт» коммунара?
– А вот схема – какими качествами должен обладать выпускник коммуны. Какие качества? Уметь жить и любить жизнь. Уметь бороться и строить. Уметь приказать и подчиниться. Сознательный хозяин советской страны. Вот. Честность. Аккуратность. Активность. Образованность. Принципиальность. Дисциплинированность. Коллективист. Идейная убежденность. И эмоциональная развитость. Справедливость. Потому-то я на фронте своего сослуживца ударил палкой, когда увидел, как он закрылся в складе и ест колбасу, которую списал на убитых. Это была бесчестность. И я не мог сдержаться.
– А можно отличить коммунара от некоммунара?
– По внешнему виду не отличить. По поведению, по отношению к работе отличить можно.
– А как отличить?
– Мы друг друга отличаем легко. Главное, чтобы другим людям со мной было хорошо.
– В вашей схеме нет такого качества, как доброта.
– Ну, может быть, мое упущение. Ведь нет необходимости перечислить все качества. Только самые важные.
– А доброта – не важно? Или, допустим, такое качество, как тактичность. Я что хочу сказать? Известно, что детдомовцы отличаются от людей, которые воспитывались в семье. Чем отличаются?
Детдомовцы – коллективисты, друг за друга, своих в обиду не дают, правду-матку говорят в глаза, но у них нет такого качества, как тактичность. Например, Макаренко на собраниях, бывало, ругали – за то, что он слишком добрый. Наказал на пять часов ареста, а через два часа выпустил. Говорили, что это неправильно.
– Да, иногда хочется сделать снисхождение. Да, это проявление доброты.
– Но Макаренко поблагодарил коммунаров: спасибо, что вы не разрешаете быть добрым в тех случаях, когда человек не заслужил снисхождения.
– Доброта Макаренко меня удивила в другом смысле. Сам Макаренко мог преподавать и черчение, и русский язык, и украинский и так далее. Но человек он был очень загруженный. И где-то на совещании он узнал, что один художник ищет работу. Он с ним познакомился и пригласил в коммуну. Это был как раз Виктор Николаевич Терский. Он закончил службу где-то в кавалерийской части. Художественную академию в Ленинграде не окончил, но рисовал и чертил прекрасно. Когда речь зашла о работе в коммуне, Терский сказал Макаренко: у него семья – жена и двое детей, квартиры нет. Макаренко сказал: приезжай. И уступил ему свою квартиру. А сам перешел в домик на окраине. И там жил с матерью и дочерью своего брата Виталия Олимпиадой. Он говорил: мне бы только было где переночевать, а остальное время отнимала коммуна. Такая у Макаренко доброта. А Терский у нас прекрасно работал, и мы его любили. В коммуне он преподавал черчение и рисование. И оформлял газету. И руководил художественным кружком, в котором и я занимался. <…>
Вот, смотрите, схема – о спорте. Рядом с коммуной была пограншкола. Они учились конной езде, рубке лозы, прыжкам на коне через препятствия. Нашлись коммунары, захотевшие стать пограничниками. И они к ним ходили – в секцию конного спорта. У нас были занятия на любой вкус. Акробатический кружок. Вышивальный. Литературный – Сергей Петрович Пушников руководил. А еще из театра оперы и балета имени Пушкина к нам ходил Александр Григорьевич Крамов, заслуженный артист. На вечерах в Громком клубе, после собрания, они часто выступали перед коммунарами.
Было две группы – гимнастический кружок для мальчиков и физкультурный для девочек. Планетарный кружок. Члены этого кружка посещали планетарий, слушали там лекции, наблюдали в телескоп планеты. Хореографический, драматический… Руководили артисты театра Русской драмы. Джаз-оркестр, духовой оркестр. Джаз выделился из духового оркестра. А духовой оркестр всегда сопровождал нас на парадах, участвовал в праздниках. И что интересно – нельзя было из духового оркестра уйти. Об этом предупреждали всех, кто приходил в оркестр. Научился играть на инструменте – вот и играй. Не подведи. У нас в художественном кружке такого запрета не было – не хочешь ходить, не ходи. Ты не связан коллективом. Арктический кружок – посещали всего несколько человек, и они ездили в Ленинград и на пароходе изучали арктическую жизнь. И один или два коммунара путешествовали в Арктику. Всё это до моего приезда в коммуну. Хоровой кружок. Я к ним заглядывал – послушать. Сяду где-нибудь и слушаю.