Времена действий

С криком Никита вынырнул. Он кричал и кричал, ударяясь о стенки колодца руками. Постепенно, до него дошло, где он находится. Сверху, далеким квадратным окошком белел свет. Кажется, солнце было уже в зените. В июле, воды в колодце было совсем не много. Только поэтому, он и не утонул, находясь без сознания. Вода смягчила удар после падения, и вот он жив. Надолго ли?

Ему в бок что-то уперлось. В полумраке, он не сразу рассмотрел, что это. Судя по одежде, это был кузнец Костя. Без головы. Он поискал вокруг, но она, видимо, осталась Где-то наверху. «Широкие ладони, уже никогда не сожмут рукоять молота!» – подумал он.

– Вот и погуляли, братишка, – тихо сказал он, – до конца жизни буду тот праздник помнить.

Гулкое эхо вторило его словам. Он ощупал голову и сразу отдернул руку. Небольшого лоскута кожи на голове просто не было! Его частично скальпировали. Палец на левой руке загнулся под странным углом. Недолго думая, Никита крепко взялся за него другой рукой и резко повернул. Боль на время ослепила. Он шумно выдохнул.

Сознание медленно прояснялось. Он начал осознавать весь ужас своего положения. Попробовав уцепиться за скользкие камни, он чуть не взвыл: резкая боль под лопаткой пронзила мозг. Он попытался нащупать источник боли. То ли наконечник стрелы, то ли тонкий кинжал. А по ощущениям – так целый, мать его, топор! Немного помучившись, он уперся локтем в стену и дотянулся – таки до своей занозы. Дернул также резко, не раздумывая. И ушел под воду, почти потеряв сознание, от вспыхнувшей боли. Кое–как отплевавшись, оперся о стенку и долго и шумно дышал. В руке остался обломок стрелы с наконечником. «Как она там оказалась?» – ломал он голову.

– Надо выбираться! – сказал он самому себе. – Давай, начинай!

Разодрав рубашку, Никита осторожно перевязал себе голову и поморщился. Собравшись с духом, вогнал в щель между камнями острие наконечника и попробовал подтянуться. Бесполезно! Пальцы скользили по склизким камням. «Это не может быть концом. Нет, не может! Для чего–то же ты оставил мне жизнь? – он посмотрел наверх. – Маша верила в тебя и вот я здесь. Я вижу свет! Я живой! Я смогу!»

– Я смогу! – заорал он во все горло, и закашлялся от попавшей в рот воды.

Он ощупал себя с ног до головы, но так и не нашел других инородных предметов. Взгляд упал на покачивающееся, на воде тело кузнеца. Ник стиснул зубы и осторожно ощупал его. Пальцы наткнулись на крупную пряжку ремня. Помучившись с защелкой, он извлек ее.

Сквозь боль в голове и теле, он прикинул, как ему двигаться и вогнал пряжку острым концом между камнями. Воткнул обломок стрелы, подтянулся.

Это был Ад! Или же самый его предбанник. Он срывался и падал. Снова и снова, обдирая колени и локти. Никита падал, и каждый раз думал, что вот этот раз – точно последний. Но, он продвигался вверх. Медленно, как улитка. Страшнее всего оказалось в конце, когда до края оставалось сантиметров тридцать. Сердце стучало так громко и часто, что казалось, еще немного, и оно выскочит из груди и удерет из колодца без него.

Он решил передохнуть несколько секунд перед последним рывком. Хотя крайне трудно расслабиться, вися на двух руках и уперевшись пальцами ног в мокрые камни. Солнце уже село, либо, вот-вот сядет. Дно утонуло во тьме. «Только бы не сорваться!» Он помнил: края у колодца были ровные и узкие. Стоило только ухватиться за них… Обломок стрелы затрещал, и обломился! Наконечник остался в щели, между камнями. Ник повис на одной руке.

Целая буря эмоций пронеслась у него в голове. Каким–то неимоверным усилием воли, он заставил себя не паниковать. Где-то он видел камень, чуть больше других выдававшийся из стены. Вот он! Выше правой стопы. Если на него опереться, можно было достать до края, если выпрямиться. Никита осторожно нащупал едва заметный уступ и уперся в него ногтем большого пальца ноги. Сверху маячил спасительный край.

Сделав несколько глубокий вдохов, он, как пружина выпрямился вверх во весь рост и уцепился – таки пальцами за край! Ноготь не выдержал нагрузки и сломался. Он закричал и схватился за край другой рукой. Подтянулся и улегся животом на край. Пальцы были в огне. Голова раскалывалась. Смог! Одолел треклятый колодец! Его стошнило.

Отплевавшись, немного полежал и с большим трудом, перекинул через край ногу с окровавленным пальцем. Упал вниз, на землю. Солнце уже село, окрасив горизонт красными огнями. Никита хотел встать, но сил не осталось. Он так и пролежал под колодцем всю ночь.

Глава пятнадцатая

Божья коровка села ему на губу. Никита машинально облизал пересохшие губы и поперхнулся, чуть не проглотив букашку. Открыл глаза – было уже светло. Вот–вот покажутся первые солнечные лучи. Он пошевелился. Тело, лежавшее под неестественным углом, затекло. Очень хотелось пить. Он потрогал голову: боль стала тупой, ноющей. Повязка прилипла к голове.