Времена года

— Рассказали бы вы мне еще что-нибудь о боях в Испании, — тихо попросил Матэ. — Или о гражданской войне в России. О Париже вы тоже очень интересно рассказываете.

— Расскажу еще, сынок. Вот станет поспокойнее, и расскажу. А сейчас нам нужно внимательно наблюдать за улицей.

— Обо всем расскажете?

— Ничего не утаю, расскажу все как было, сынок.

Матэ подвинулся ближе к окну и больше уже ни о чем не спрашивал.

За несколько минут до семи мятежники начали обстрел обкома партии. Стреляли из автоматов и пулемета. Потом из боковой улицы появились какие-то верзилы с повязками на рукавах, бородатые парни и даже несколько женщин. Они бросили в окна нижнего этажа несколько ручных гранат и бутылок с горючей смесью. Матэ казалось, что мятежники прут со всех сторон, тем более что утренний туман еще не полностью рассеялся и видимость была ограниченной. Матэ вдруг почему-то вспомнил отца, вспомнил, как выносили из бани его гроб, и дал длинную очередь в туман. На какое-то мгновение ему стало страшно, захотелось, чтобы его пули ни в кого не попали, но так было только мгновение. Скоро он заметил, что диск автомата пуст, и вставил новый. Он успел расстрелять четыре диска, как вдруг почувствовал легкий толчок в руку. Матэ повернулся, на миг выпрямился и тут же почувствовал такой же толчок в ногу. Он повалился на пол. Шимон подтащил Матэ к себе.

— Крепись, сынок, крепись. Сейчас я отгоню негодяев от здания и сделаю тебе перевязку, — сказал Шимон, убедившись, что раны Матэ не очень опасны.

Матэ смотрел на старика так, словно хотел о чем-то спросить его. Но Шимону в этот момент было не до раненого: он выпускал из автомата одну очередь за другой. Матэ стало стыдно, что сейчас, в самый разгар боя, когда мятежники рвутся к зданию обкома, он не в состоянии взять в руки автомат и стрелять, не в состоянии ничем помочь Шимону. Несколько минут Матэ смотрел на дымящийся ствол автомата Шимона, а затем потерял сознание. В себя он пришел спустя несколько часов.

Его куда-то несли на носилках. Сначала он почувствовал, что его несут, потом ощутил на лице капли воды и открыл глаза. Увидел над собой темное, без звезд, небо и силуэты каштанов. Руку и ногу при малейшем движении пронизывала резкая боль.

«Опять в руку, — подумал Матэ, — наверное, здорово кровоточит. Кругом тихо: значит, бой уже кончился. Интересно, где сейчас Шимон? Кто эти люди, которые несут меня, и куда они меня несут?..»

Матэ хотел что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался тихий стон. Над ним наклонился мужчина в очках и кожаной фуражке на голове.

— Лежите спокойно, товарищ! — проговорил мужчина. — Вы потеряли много крови.

«Я потерял много крови, — думал Матэ. — Но где же Шимон? Убит? Или тоже ранен? Значит, несут меня наши, правда, не совсем осторожно, а я даже не могу попросить их, чтобы они шли потише, совсем тихо... ведь все равно когда-то мы придем, куда нужно...» И Матэ снова потерял сознание.

Его принесли в военный госпиталь и положили в нижнем этаже в помещении, похожем на склад. Было тепло, потому что вдоль стен проходили трубы парового отопления. Сразу же появился врач.

Матэ хотел открыть глаза, чтобы увидеть раненых, которые находятся вместе с ним в этом помещении, узнать, нет ли среди них знакомых, посмотреть, как выглядит врач, и вообще дать ему понять, что он в сознании, но не было сил даже открыть глаза. Поняв это, он смирился с собственным бессилием, довольствуясь тем, что слышит все, что говорят о нем окружающие, и понимает их.

— Вероятно, ему очень больно, — сочувственно сказал кто-то.

Матэ показалось, что это был голос мужчины в очках, который впервые заговорил с ним, когда его несли на носилках.

— Положение не очень опасное, однако я сделаю ему обезболивающий укол. Сейчас для него самое главное — переливание крови и покой. Полный покой.

«Вряд ли это сказал врач, — подумал про себя Матэ. — Уж больно молодой у него голос».

Через несколько секунд Матэ почувствовал, как ему сделали укол.

— Не отходите от него ни на минуту, — сказал врач кому-то.

Дверь закрылась. Скрипнул стул, когда кто-то осторожно опустился на него, а затем в помещении стало совсем тихо.

Матэ пытался вспомнить, когда он потерял сознание. Последнее, что он помнил, был дымящийся ствол автомата Шимона. Ему хотелось спросить, как развивались события после того, как его ранили, жив ли Шимон, а если жив, то почему его здесь нет, зачем его принесли сюда, чем закончилась осада обкома, сумели ли наши отстоять здание...

Вспомнился фронт, полевой госпиталь в здании школы, где он лежал раненый. Тогда ему хотелось поскорее потерять сознание...

Напрягая память, Матэ вспомнил, как к нему домой пришел Бочар, как он постучал в калитку, Матэ прекрасно помнил все до момента, когда мятежники ранили его. Сейчас он хотел спросить, что было потом, но из-за потери крови так ослаб, что к горлу подкатила тошнота, и он снова потерял сознание.