Времена года

Режим, который он установил, был жесткий, расписанный по часам, и пару раз в самом начале Май попыталась увильнуть, ссылаясь на усталость, желание расслабиться и посмотреть любимый мультфильм. Итог был неутешительный: планшет заперли в сейфе номера, Илья получил прозвище «тиран», но корт ждал, поэтому пришлось натягивать коротенькую юбку и кроссовки.

На третий день у Майи стало потихоньку получаться играть. Илья видел, как постепенно загорались интересом ее глаза. Приходил азарт. У нее не было времени жалеть себя.

Темнота и слепота не исчезли. Он знал, что все это живет в ней и ранит. Но Май начала улыбаться. Обращать внимание на то, что лежит в ее тарелке, интересоваться происходящим вокруг. Она даже заявила, что когда научится играть в теннис, обязательно победит его и в качестве приза потребует полет на воздушном шаре.

– Договорились, – согласился Илья. – Твоя подача. И рукой работай резче.

В один из дней, когда Май была на массаже, позвонила Дуня и рассказала о посетившей ее идее. Илья внимательно выслушал, ответил, что это может сработать, и они договорились все подробно обсудить по его возвращении в Москву. Илья очень надеялся на скорую тоску Майи по музыке.

А вечерами он читал ей вслух. Вернее, сначала читал он, а через день они стали это делать по очереди. Спроси Илью, почему в самый последний момент перед отъездом он взял с книжной полки Лорку, то, наверное, не ответил бы на этот вопрос. Чистой воды импульсивный поступок. Но когда вечером Майя, уставшая после своей первой тренировки, устроилась удобно на его плече, готовая ко сну, Илья вдруг открыл книгу и прочитал:

Есть души, где скрыты

увядшие зори,

и синие звезды,

и времени листья;

есть души, где прячутся

древние тени,

гул прошлых страданий

и сновидений.

И Майя попросила почитать еще. И он читал. А потом они стали читать по очереди. Открывали страницу наугад, стихотворение на одной странице читал он:

Но за тебя шел бой когтей и лилий,

звериных смут и неги голубиной,

я выстрадал тебя, и вскрыты жилы…

А на соседней она:

А мир светляков нахлынет -

и прошлое в нем потонет.

и крохотное сердечко

раскроется на ладони.

Это был сборник, состоявший из поэзии, прозы, пьес и авторских рисунков. На прозу они ни разу не попали, а вот рисунки встречались. Причудливые переплетающиеся линии, которые заключали в себе какой-то сюжет. И тогда надо было дать название изображению. Каждый рассказывал, что увидел и объяснял почему. У них никогда не совпадало название. Каждый видел свое. Май обожала рисунки.

А однажды книга раскрылась на драматической сценке, и пришлось читать ее по ролям. Это было очень необычное ощущение. Написанное словно оживало, становилось трехмерным, объемным.

– Как театр! – восторгалась Майя, шевелясь от предвкушения у Ильи под боком. – Ну, давай же. Вот спорим, что тебе просто слабо!

– Ты так думаешь?

– А сейчас посмотрим!

И она начала:

– Замотался ты.

А он продолжил:

– Оттого, что бегу.

– Да от кого ж?

– От грядущего года.

– А меня увидел…

– И остановился.

– Ты не смуглый.

– Я – ночной человек.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Дай воды.

– Колодца нет.

– Умру от жажды.

– Я б тебя напоила молоком своих грудей.

А дальше Илья захлопнул книгу, сказав, что на сегодня достаточно.

– Но мы не дочитали! – возмутилась Майя.

Но он положил Лорку на тумбочку и выключил свет.

– Спокойной ночи, Май, – поцеловал в макушку.

Он ее хотел. Скучал по телу ужасно, желал трогать, ласкать, целовать и брать. Но самое большее, что позволял себе за последний месяц – обнять и поцеловать. В том состоянии, в котором находилась Май, с учетом лекарств и потухших глаз, все остальное казалось недопустимым. Немыслимым. Первый шаг должна сделать она. И Илья ждал. И хотел ее безумно.

В один из вечеров, уже в конце отдыха, Майя прочитала:

Был красным ветер вдалеке,

зарей зажженный.

Потом струился по реке -

зеленый.

Потом он был и синь и желт.

А после -

тугою радугой зашел

над полем.

Илья перестал дышать. Там было столько цветов, и Май так легко выговаривала слова, словно… словно видела все это, а в конце даже спросила:

– Красиво, правда?

– Очень красиво, – подтвердил Илья и перевернул страницу.

– Там был рисунок! Синий! Ты играешь не по правилам.

– Ну, ты его рассмотрела, – он изо всех сил старался себя не выдать, захлопнув книгу, поэтому максимально контролировал свой голос, – и я его рассмотрел, но сказал бы, что он морской, потому что там, наверное, моряк.

– А мне подумалось – Пьеро! Открывай обратно.

– Не могу. Мы теперь долго будем искать нужную страницу. Я номер не запомнил.

Илье казалось, он ослышался, выдает желаемое за действительное, но «синий» не отпускал. Май сама не поняла, что сказала в пылу азарта. Но понял он. И боялся поверить. Рисунок был синий. Внутри снова начинало болеть, как в тот день, когда он приехал за ней в общежитие. Словно только-только стянувшие рану концы опять раскрыли.

Рисунок был синий.

Ничего, ничего, Маленькая Май… потихоньку выберемся. Я же обещал.