Времена года

Однако машина явно взяла курс в сторону центра, и Майя вдруг поняла. Долго же она соображала! Вспомнился мартовский шопинг в Пассаже, и едва удалось сдержать поехавшие вверх уголки губ. Но настроение стало очень-очень хорошим.

– Что, на обычном маршруте копают дорогу? Почему мы едем к моим родителям так?

– Думаю, за платьем лучше ехать именно этим путем, – невозмутимо ответил Илья Юльевич. Кажется, он догадался, что она догадалась.

– Да?- не улыбаться становилось все труднее. – А, точно, я и забыла, что еду с самым большим в мире специалистом по женским платьям.

После этого коротко поцеловала его в щеку, отвернулась к окну и отпустила-таки улыбку на свободу. И, поскольку Майя не так давно освежила плей-лист в телефоне, принялась мурлыкать одну из новых любимых песен. На фразе «Ты на меня влияешь пагубно» со стороны водителя послышался какой-то звук. Кажется, кому-то там стало очень смешно. Но этот кто-то промолчал. И первое слово, которое он сказал после ее певческого вердикта, было произнесено уже в магазине:

– Выбирай.

И глазами добавил: «Покажи, насколько пагубно я на тебя влияю». Конечно, Илья Юльевич не мог себе позволить сказать это вслух.

Выбирать было из чего. В примерочную ей принесли то, на что Майя сама указала. Три очень приличных платья, одно черное кожаное с буфами – специально, чтобы рассмешить Июля, и одно красное кружевное мини размера XS – если не получится с кожаным.

Илья Юльевич сидел в кресле с таким видом, будто находился у себя в кабинете. На коленях сиротливо пристроился какой-то гламурный журнал. Июль последовательно просмотрел все платья. Не дрогнул лицом ни на кожаных буфах, ни на красном мини, в которое Майя еле втиснулась и едва не вывалилась грудью. И потом, когда девушка переоделась в свое, спросил:

– Какое выбрала?

– То, на котором ты улыбнулся.

– А я улыбнулся?

Она наклонилась, чтобы услышал только он.

– Глазами.

К чудесному кремовому крепдешиновому платью-футляру Майя тоже вполне самостоятельно подобрала туфли. И даже удостоилась одобрительного кивка Ильи Юльевича.

Теперь к концерту она готова. Сто процентов готова.

***

Чем ближе была дата концерта, тем сильнее чувствовалось волнение Май. Но это было хорошее волнение, в нем присутствовало предвкушение и почти не ощущался страх.

Все объявления в Сети разместили заранее, афиши две недели оповещали округу о готовящемся мероприятии, листовки-приглашения в галерее разбирались довольно хорошо.

– Как ты думаешь, зрители придут? – беспокойно спрашивала Май накануне.

– Обязательно, – твердо отвечал Илья.

Утром, в день концерта она снова задала этот вопрос за завтраком. И он снова ответил утвердительно.

Май была возбуждена. За завтраком она намазала маслом свою булочку, его, нарезала колбасы на маленькую армию – не переставая болтать звонким, выдающим волнение голосом. И все же она была радостной, завтракала с аппетитом, пыталась шутить и только уже позже, когда Илья привычно ее обнял, чтобы коснуться губами макушки, замерла на несколько секунд, словно прикоснулась к его спокойствию и уверенности и впитала их немного в себя. Прошептала:

– Мне пора одеваться.

Концерт был дневной, начало в пятнадцать ноль-ноль. Следовало приехать заранее, разместиться, настроить инструменты, внутренне собраться.

– Пора, – согласился Илья и разжал руки.

Она влетела в его кабинет минут через сорок, когда он был полностью готов к выходу, и стала крутиться, смешно расставив в сторону руки – совсем девочка. А в глазах – восторг.

– Посмотри на меня! Правда, я красивая?

– Очень красивая.

Майя оставила волосы распущенными, уложив их феном. Лицо, аккуратно тронутое косметикой, сохраняло свежесть и светилось изнутри. И сама она вся светилась, словно сотканная из множества искорок.

– Сегодня концерт у Майской девочки? – мягко спросил Илья.

– Да! – широко улыбнулась Майская девочка в ответ.

Он обогнул стол и подошел к ней, взял тонкие руки в свои, слегка сжал их и сказал, глядя в глаза:

– Сегодня твой первый настоящий выход. Господин из первого ряда желает удачи и верит в тебя.

– Спасибо! Пойдем? – она не вынула своих рук из его, а просто потянула Илью к выходу, выказывая нетерпение.

– Подожди.

На столе, около птички-свистульки лежала маленькая коробочка. Илье хотелось сделать памятный подарок в день премьеры. Ему хотелось, чтобы это был один из самых незабываемых дней в жизни Май. День – праздник. День – счастье. Ее день.

Илья подошел к столу, взял коробочку и молча протянул Майе. Она некоторое время безмолвно смотрела на нее, словно не совсем понимая, а потом осторожно открыла. Там, на темной бархатной подушечке лежали золотые сережки и маленькая подвеска. Искусно вырезанный перламутр в форме крошечных цветов и бусина-изумруд – изящная тонкая работа.

Май сначала долго разглядывала украшения широко раскрытыми глазами, затем перевела взгляд на Илью и дальше… дальше повела себя как настоящая женщина, готовая кинуться на шею, но в последний момент вспомнившая о накрашенных губах. В итоге, обняла его порывисто, крепко и прошептала с восторгом: