Времена года

Чайник, две чашки, два блюдца и сахарница опрокинулись-покатились-посыпались-попадали тоже очень артистично. И даже мелодично-музыкально. Звонким финальным аккордом рухнул поднос. Через пару секунд Севка стоял в озере разноцветных осколков и смотрел огромными, виноватыми и несчастными глазами.

– Майка, прости! – трагическим, практически гамлетовским шепотом.

– Стой на месте! – Черт, где в этом доме веник? И есть ли он вообще? Стыд и позор, полгода живет в квартире и даже не знает, есть ли в ней… щетка. Нашлась в хоз. комнате. И совок. Севка изливался извинениями, пока Майя убирала остатки чайного сервиза.

– Майка, давай я куплю… вместо разбитого, – виноватый Контрабас по команде залез с ногами на стул и оттуда теперь виновато вздыхал.

– Ты купишь, угу, – Майя приставила хозяйственный инвентарь к стене. – Ты хоть представляешь, сколько это стоит? – Она и сама не представляла, но вещей уровня масс-маркета в этом доме не было. Ну, может быть, за исключением этой щетки на длинной ручке. И совка. И мусорного ведра. В общем, рабочих инструментов Елены Дмитриевны. А вот все, с чем имел дело Илья Юльевич…

Севка от виноватых вздохов перешел к мелодраматическим стонам.

– Блин… Что же такой неуклюжий-то, а?

– Родился таким, – невозмутимо оповестила его Майя. А потом устроилась напротив. – Хорош убиваться. Звони бабушке. Она точно знает толк в хорошем фарфоре. Спроси, что купить.

– Майя…

– Я куплю сама. А ты в знак благодарности свернешь свою гордыню в трубочку и будешь ею пользоваться по большим православным праздникам, договорились?

– Договорились, – вздохнул Всеволод и потянул из кармана джинсов телефон.

* * *

Гостиничный комплекс к Новому году откроется, теперь это было совершенно ясно. Пора заниматься площадями первого этажа. Магазины, сувенирные лавки, кафе, салон красоты.

Илья некоторое время смотрел на лежавший перед ним план помещения, а потом набрал номер Инны Воронец.

– Слушаю, Илья Юльевич, – раздалось в трубке после четвертого гудка.

– Инна, я обещал стать вашим клиентом. Займетесь моими делами?

– Пригласите на кофе?

* * *

Майя ждала вечернего чаепития и вердикта с опасением. Во-первых, понравится ли? Во-вторых, что скажет на само это ее решение. Она потратила деньги. Его деньги, и довольно приличную сумму. С другой стороны, это приобретение в дом. Дом, который уже полгода… и ее дом тоже. Поэтому в компанию к лазурно-золотому венскому фарфору, купленному по совету Севкиной бабушки, Майя по собственной инициативе добавила грелку на чайник – из уютного фетра и выполненную в виде толстого свернувшегося кота. А то носорогу одиноко.

– У нас новый чайник?

Илья задумчиво разглядывал фарфор на столе.

– Да. Твой друг Сева грохнул сегодня чайник и две чашки. Я купила новый сервиз. Вычту потом из его гонораров.

Долго же Контрабасу придется отрабатывать покупку Май, а вслух:

– Красивый.

– Севка ужасно неуклюжий, когда не держит в руках контрабас, – и тут голос Майи сбился. – Это… венский фарфор. Тебе правда нравится?

Нравится ли ему? Нет, это называется по-другому.

Когда Илья переводил на счет Майи деньги, он точно знал, зачем это делает. Она должна начинать учиться распоряжаться финансами. Сама. Планировать, принимать решение о покупке, постепенно привыкать самостоятельно вести денежные дела. И еще – ему было интересно, на что Май потратит первую сумму.

Она купила сервиз. В дом. В их дом. И стояла сейчас в ожидании его ответа со слегка покрасневшими от волнения щеками.

Нравится ли ему? Это больше чем нравится, гораздо больше. Это…

Илья подошел к Майе и, обняв ладонями ее лицо, поцеловал.

* * *

После недели дождей выглянуло солнце. Неяркое октябрьское солнышко слегка подсушило слезы на золоте листвы, обрамило свинцовые лужи светлой серостью сухого асфальта и довершило картину образцовой московской осени. Только вот на душе у Майи было хмуро. Умная книжка из библиотеки Июля не помогала. Хотя Майя проштудировала ее вдоль и поперек. И даже уяснила, о чем там написано. Но на один умный совет ее коллектив придумывал пять новых неразрешимых задач. Сева держал данное слово и себя в руках. Зато Юля ничего не обещала, и теперь они с Аней ругались так, что тетеньки на базаре бы позавидовали. Оказывается, во флегматичной альтистке скрывалась бездна отнюдь не только музыкального таланта. Уже и Севка хватался за голову, а толку-то? В общем, завтра, следуя советам умной книжки, Майя запланировала попить кофе с Юлей. И побеседовать тет-а-тет. Надо что-то предпринимать, и срочно. Иначе они сольют концерт. А этого никак нельзя допустить.

Мысль о завтрашнем кофепитии с альтом заставила Майю повернуть голову. И улыбнуться. Она как раз проходила мимо любимой кофейни Ильи. Мимо ИХ кофейни. Потому что с ней связана масса приятных воспоминаний. Потому что именно там они сидели в мае, когда Майя ему рассказывала про трость и липовую аллею. Потому что…

И сейчас он сидел там. За столиком у окна. Не один.

В их любимой кофейне.

На то, чтобы сменить темп шага, свернуть к дверям и нажать на ручку, ушло какое-то ничтожно малое количество времени.