Времена года

За дверями спальни на всю квартиру пахло кофе. Слышалось, как на кухне чем-то деловито гремит Елена Дмитриевна. А в проеме кабинета было видно, как Июль убирает в портфель бумаги.

Оказывается, песочно-коричневый ковер очень приятный на ощупь, если на него ступать босыми ногами. А она вчера не заметила. Она вчера вообще ничего не замечала.

Майя ступала по мягкому ворсу бесшумно. И обняла со спины, прижавшись щекой к плечу. Он замер сначала. Потом отправил последнюю пачку листов в портфель, щелкнул замком и мягко освободился из ее рук. Чтобы обернуться и обнять самому. Крепко.

– Я сегодня, скорее всего, задержусь, у меня совещание, – твердые губы коснулись макушки. Там есть специальное место, куда Июль ее часто целует. Раньше в этом месте бывала заколка, которой Майя убирала волосы от лица. Теперь не носит. Потому что он ее туда целует.

Кивнула. И все никак не могла надышаться запахом его свежей рубашки и легкой горчинкой парфюма.

Из дома в тот день Майя выходила не одна – в компании с Севкиной прелестью. И водителем машины, которую выделил Июль. От слов благодарности снова отмахнулся, сказав, что давно ждал дня, когда контрабас покинет их квартиру.

Неуемный Шпельский уже грозился не сегодня-завтра явиться на занятия. А Майя, хоть и ворчала и крутила у виска, в душе была рада. Без Севки в консерватории было как-то не так.

* * *

К тому вечеру и ночи они больше не возвращались. Не вычеркнули, нет. Даже если и хотели – не получилось бы. Но Майя стала прежней – самой собой. Консерватория, скрипка, занятия… разве что прикосновений стало больше. Она стала чаще его касаться. Свободнее. Без девичьей робости. По-женски. Каким-то своим внутренним чутьем ощущая – когда именно можно.

Это было удивительно. Она его… чувствовала. Как чувствовала свою скрипку.

Никто из них не упоминал в разговорах слова, что произнесла в тот вечер Май. Но Илья помнил.

И в этих словах тоже не было юношеской влюбленности. Как исчезла она и во взгляде. Майя менялась. И менялись интонации. Все становилось серьезнее. Глубже. Их затягивало. Обоих. Он снова чувствовал свою ответственность. За Май.

И, видя, куда все это движется, все отчетливее понимал, почему она тогда поступила так. И что пора сделать следующий шаг.

* * *

Звонок телефона раздался сразу после того, как закончилось последнее занятие. Словно Илья точно знал ее расписание.

– Ты уже освободилась?

– Только что пара кончилась. А что?

– Выходи на улицу и перейди дорогу, чтобы мне не разворачиваться. Я сейчас буду.

Вот это новости. Вот это постановка вопроса. Впрочем, вполне в его стиле. По-июльски.

– Да, господин.

Он не ответил. Но его улыбку в нескольких секундах перед тем, как связь разъединилась, Майя отчетливо услышала. И улыбнулась в ответ. Интересно, что он задумал?

Илья был не за рулем. Он вышел из машины со стороны переднего пассажирского, а потом, открыв дверь, и вовсе сел сзади, рядом с ней. Молча.

– Куда мы едем?

– Гулять, – одновременно с тем, как автомобиль трогается с места. Односложный ответ, ровный тон и что-то такое в глазах. Что дает ей понять, что лучше подождать, замерев от предвкушения. От ожидания.

Но все равно Майя оказалась не готова к тому, что машина остановилась перед похожим на огромную стеклянную шкатулку зданием Пассажа. Ей даже не приходило в голову никогда туда заглянуть. Там дорогие бутики, там цены, сопоставимые со стоимостью половины квартиры. Туда просто как в музей, зайти поглазеть смелости не хватало. А теперь вот…

Дальше началась такое, что Майя вдруг почувствовала себя героиней фильма. Она даже поняла, какого. Кино это, в отличие от сверстниц, Майе не нравилось совсем – и герой слащавый, и в слезы героини на «Травиате» не верила. Но от ассоциаций поначалу не могла отделаться. Впрочем, только поначалу. До первого купленного платья. А потом красота тканей, фасонов, фактур поглотила ее целиком. И она не спорила. Кивала. Примеряла то, что выбирал Июль. И послушно шла в следующий бутик. Брюки, блузка, джемпер. Сумочки, пара платков, плащ, туфли, сапожки, удобные ботинки.

Все было настолько красивым, элегантным, стильным и идеально подходящим друг другу и ей, что затмило дурные мысли и неправильные ассоциации. Красота вообще, как известно, страшная сила. Она даже сломила остатки девичьей стыдливости в магазине женского белья. И там Майя тоже послушно примеряла то, что приносила девушка-продавец. И смело смотрела в глаза Июлю, когда он заглядывал в примерочную. И ей ужасно нравилось то, что она видела в его глазах. Он получал удовольствие, может быть, даже большее, чем она сама, – от жемчужно-серого атласа и персиковых кружев. Все это сидело на Майе как вторая кожа – красиво и ладно. В отличие от тех дурацких стрингов.

Последним пунктом их путешествия стал бутик известного косметического бренда. Там, в царстве духов, помад и кремов, Илья ее оставил. Пока она оглядывалась по сторонам, он что-то негромко сказал подошедшей девушке-консультанту, а потом тронул Майю за плечо.

– Я отойду, мне нужно позвонить.

И вышел за стеклянные двери с руками, полными пакетов.