Времена года

Пожаловали первые зрители – две старенькие дамы с тщательно уложенными волосами и нитками бус. Гостьи остановились около стульев и долго решали, где лучше разместиться. Хозяйка галереи направилась к ним, а Илья вышел в соседний зал, где за витринами стояли авторские работы из стекла. Ему надо было позвонить Елене Дмитриевне и удостовериться, что заказанный для Май букет доставлен домой.

– Поставьте его в репетиционную, – попросил он. – Больше ничего не надо. Езжайте домой.

Закончив разговор, Илья почувствовал, что не один. Обернулся. Дуня.

– Я здесь с утра всё приготовила, но заехала еще раз проверить. Ведь скоро концерт.

– Ты замечательно поработала, спасибо.

– Я заглянула, зрители собираются. Зал, конечно, небольшой, зато будет полный.

– Надеюсь.

– И музыканты такие… серьезные.

Они стояли друг напротив друга, чувствуя, как потихоньку заканчиваются слова и время. И что надо прощаться. Уже по-настоящему. Уже совсем.

Она ничего не спросила про Май, хотя наверняка ее видела. Он ничего Дуне про нее не сказал. Незримо они стояли уже по разные стороны черты, хотя еще совсем недавно, соединенные общим делом, находились с одной.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Илья.

– Будь счастлив, – вместо ответа сказала Дуня.

– И ты.

Они стояли неподвижно и молча еще некоторое время. Это было легкое молчание – понимание, что когда-то читаемая книга захлопнулась навсегда. Совсем. Но не было ни боли, ни сожаления. Только благодарность друг другу. За прошлое и настоящее.

Потом Дуня повернулась и быстрым шагом направилась к лестнице. Он не стал провожать ее взглядом. Тоже развернулся и возвратился в зал, где собралось уже достаточно людей. До начала концерта оставалось десять минут. Немного в стороне Илья увидел родителей Май с цветами и уже собрался к ним подойти – поприветствовать, но тут в дверях появилась мама – элегантная и безупречная, как всегда. Обведя взглядом зал и увидев сына, она поспешила к нему:

– Ну, и которая из них наша? – поинтересовалась, приветственно поцеловав воздух в миллиметре от его щеки.

Так и сказала «наша». Илья улыбнулся:

– А сама не догадаешься?

Она внимательно посмотрела на сцену, потом довольно хмыкнула:

– Ну, тут без вариантов, конечно.

– Перестань развешивать ценники на музыкантов.

– То есть ты хочешь сказать, что позволил нашей прийти вон в том ужасном черном платье? – она его явно дразнила.

Губы Ильи снова дрогнули в улыбке.

– Что?

– Я очень рад тебя видеть, мама.

– Ладно, показывай мне мое место, и буду готовить себя к Моцарту. А то растрогаюсь раньше времени.

Илья проводил ее к свободному стулу и оставил изучать программку, а сам направился к Михаилу Львовичу с супругой.

Похоже, родители Май так и не подошли поздороваться с дочерью, просто наблюдали за ней из отдаления. Сами будучи музыкантами, они как никто понимали, насколько важно в такие минуты не отвлекаться, а настраиваться на предстоящее исполнение.

В родителях Май, как и в ней самой, чувствовалось одновременно волнение и предвкушение.

– В таких камерных залах – небольших – играть одновременно и проще, и сложнее, чем в огромных концертных, – сказал Михаил Львович после приветствия. – Уверен, Майя справится. – Потом он поправил галстук и добавил с гордостью: – Она сегодня первая скрипка, вы знаете, Илья?

– Догадываюсь.

Он не смог удержаться от ироничного ответа, даже если эта ирония была понятна лишь ему одному. А может быть, именно поэтому.

Конечно, Май была первой скрипкой. Ведь это ее концерт. Ее квартет. Она организовала его сама и сама же начнет музыкальную программу. А иначе и быть не может.

Илья проводил родителей Майи до зарезервированных специально для них мест, после чего отошел к стене – встал за всеми.

Сотрудник галереи прикрыл двери зала. Если кто из посетителей захочет послушать музыку – придется потихоньку войти и смотреть стоя. Все стулья были заняты. Илье со всего места было прекрасно видно зал, зрителей, музыкантов. Удобно держать ситуацию под контролем.

Наконец, стало совсем тихо. И он почувствовал, что волнуется. За Май. За свою девочку, на которую сейчас смотрели остальные три участника квартета, а она искала глазами Илью.

Нашла. И замерла. В тот момент ему показалось, что дышат они в одинаковом ритме, и сердца у них бьются в одинаковом ритме тоже.

– Готова?

– Готова.

– Я здесь.

– Я знаю.

И он слегка кивнул головой.

Май закрыла глаза и начала играть.

* * *

Это был идеальный зал. Идеальный концерт. Идеальный день.

Светлое просторное помещение с хорошей акустикой, изящные цветочные композиции, публика – все стулья заняты! Майя не в первый раз выступает, и есть привычка, и с волнением вполне по силам справиться. Но невероятно кружило голову ощущение, что это ЕЕ концерт – который бы не состоялся без нее, и репертуар, и репетиции, и собранный коллектив – всего этого бы не было, если бы не она. И не ОН.

Перед началом Севка не утерпел – и шепотом напомнил девушкам, чтобы все подстраивались под «Майкин безупречный инструмент». Но и так все помнили, кто первая скрипка. И после взмаха чьего смычка начнется концерт.