Времена года. Лицо и сердце (СИ)

— И как это понимать? — хриплым шепотом спросил созерцатель, не сводя глаз со смотрящего на него в упор друга.

Голос не слушался Тони. В голове зашумело. Он подобрался, подтягиваясь вверх по стволу.

— Я, я… Я не хочу уезжать, — тихо сказал Алекс.

Он изучал Тони, замечая, что тот пахнет дымом, лесом, потом и еще чем-то неизвестным, сводящим с ума. Тело его было плотным, теплым. Вжиматься в него было очень приятно и совсем не противно. Он обнял его за плечи. Чуть наклонил голову влево. Принюхался. Медленно приблизил свои губы к шее напрягшегося всем телом созерцателя. Очень хотелось лизнуть и попробовать его на вкус. Сжав сильнее плечи Тони, он легко коснулся губами места за ухом. Облизнул губы. Созерцатель был мокрый. Солоноватая гладкая кожа — приятно прохладной.

— Ты меня лапаешь, — Тони не делал никаких попыток вырваться или обнять в ответ охотника, просто шепотом комментировал происходящее.

Так ему было легче окончательно не поддаться своим, полностью вернувшимся после сновидения, чувствам. Тони понял, что на Алекса они накатили быстрее и мощнее, как только они отмылись от энергии духа. И справиться с ними он не мог из-за недостатка опыта и самоконтроля.

«И из-за сопротивления», — с грустью осознал он.

Чужеродность встреченного создания сплотила их, вынуждая Алекса открыться, чтобы получить помощь от более опытного коллеги и выстоять перед лицом не самого приятного для обычных людей обитателя Земли. А охотник пока еще мало чем в этом отличался от них.

Алекс поерзал, выбирая, как бы получше прижаться к Тони большей площадью тела. Созерцатель сжал кулаки, никак не решаясь ни обнять, ни отпихнуть от себя друга. Солнечное сплетение сжималось, реагируя на каждый теплый выдох коллеги в его шею. Удары сердца разрывали грудную клетку.

Ничего не отвечая, Алекс еще раз прикоснулся губами к тому же месту на шее Тони. На этот раз увереннее. Лизнул соленую кожу.

Собирая остатки благоразумия, Тони, которого уже била дрожь, произнес по-прежнему хрипло, не в силах даже прокашляться:

— Ты сейчас во власти своих чувств. Не поддавайся им.

Алекс по-прежнему молчал. Правой рукой он сгреб Тони за плечи, левую просовывал созерцателю за спину чуть повыше талии. Тот упирался, вжимаясь в дерево. Алекса это не смутило, и он принялся гладить его по руке, вдоль тела, спускаясь все ниже, к бедру. Под мокрой рукой футболка сминалась, движения были неровными, порывистыми и от этого окончательно затуманивающими разум.

— Я… Я хочу… — голос Алекса опять сорвался.

— Я тоже много чего хочу, — Тони призвал на помощь свою язвительность.

— Попробовать… Поцеловать тебя, — выдохнул Алекс, уже совсем забыв о своей неприязни к мужчинам и открываясь волнам накатывающей на него страсти.

— Это же неестественно и противно, — припомнил ему созерцатель.

Воспоминания о ссоре немного помогли ему справиться с собой.

— Ты не противный, — заметил охотник.

Облизнул губы, затем еще раз поцеловал в шею, уже не просто облизывая, но целуя взасос, все сильнее и сильнее.

— Спасибо за новость. И как я столько лет без этого открытия на свете прожил? — вложил весь сарказм, на который он был способен, в дрожащий голос Тони.

Колени у него подгибались, руки тряслись.

Наконец, Алекс оторвался от него.

«Синяк завтра будет», — доложил сам себе Тони, из последних сил сопротивляясь желанию сжать любимого так, чтоб у того хрустнули ребра.

Но он по-прежнему не верил в то, что охотник хочет их поцелуя сознательно, а не просто действует под влиянием момента, поддавшись влечению.

Алекс поднял голову. Жадно обшарил лицо созерцателя взглядом. Правой рукой обнял его за шею так, чтоб тот не смог от него увернуться. Левой рукой прижал к себе его бедро, возбуждаясь все больше от того, что его член вжимается в тело Тони. Прикрыл глаза и губами коснулся столь внезапно, непонятно и пугающе желанных губ. В них тоже, как ни странно, не оказалось ничего противного. Мягкие, теплые. Только слишком плотно сжатые. Это охотнику не понравилось. Он провел по губам Тони языком, желая окончательно сломить непонятный ему отпор и открыть себе дорогу в его тело и душу.

«Я об этом завтра утром могу очень сильно пожалеть, — горько сказал себе Тони. — Но хоть попробую!»

Он ответил на поцелуй, судорожно сжав охотника почти так, как ему хотелось, почти до хруста ребер. Оттолкнувшись от дерева, воспользовался моментом, когда Алекс обнял его левой рукой, убрав её наконец с его бедра, повернулся, вложив в это движение всю свою сдерживаемую страсть и ярость. Прижал друга к дереву. Вжимаясь в мускулистое тело, обхватил Алекса за голову. Зарываясь пальцами во влажные волосы, теперь уже сам исступленно исследовал языком рот сейчас любимого, а завтра вполне возможно и ненавистного, так неожиданно самого близкого человека.

Алекс пососал его язык, как раньше шею. Тони зарычал, просовывая ногу поглубже между ног охотника. Потерся о его торс. Прижался к бедру Алекса, демонстрируя, потеряв всякое стеснение, свое возбуждение. Сжал его голову и отпустил себя.