Времена грёз. Том 2 (СИ)

Со временем пришло чувство, будто про меня забыли. Авель всё не приходил, горничные не появлялись, за дверьми библиотеки не слышно было ничьих шагов, и голоса случайных прохожих не доносились из-за ряда шкафов. Здесь было тепло, сухо, а за окном, словно на зло, тихо зашуршал ледяной дождь, постукивая редкими каплями по стеклам. Разморенная после душа и насыщенного утра, я всё реже опускала голову к аккуратному, каллиграфическому почерку министров и клерков, всё больше останавливаясь взглядом на сцене, множество веков назад замершей на потолке замка. Божество лучезарное и солнцеликое держало звезду в своих ладонях, передавая ее кому-то из людей. Судя по короне — королю. На поясе мужчины висел необычный меч, будто выкованный из шелкового камня. Он не выглядел как нечто металлическое, на нем не виден был характерный блеск и размер казался каким-то необычным, несуразным, словно некий художник ошибся в расчетах и преувеличил.

Откинувшись на спинку стула, я рассеяно осмотрела углы, подпираемые подобием местных атлантов: мужчины и женщины неописуемой красоты, оплетенные каменными цветами, листьями и ветвями, глядели друг на друга с блаженной улыбкой и злобой. Приглядевшись, я заметила среди растений акацию, скрывавшую молодого юношу с особенно печальным лицом, он смотрел на свою подругу, запутавшуюся в бутонах лилии. На них обоих как на врагов глядел мужчина, по пояс скрытый ветвями сосны, а рядом с ним по соседству притаилась девица, смущенно отвернувшая лицо в заросли иммортели.

За этим точно должно что-то скрываться, вот только что именно.

Тихий шорох бумаги заставил меня вздрогнуть, в плечо легонько ткнулось что-то и почти неслышно упало на пол. Растерянно оглянувшись, я опустила взгляд, на каменной плите лежал самолетик из листка кремового цвета. Подняв его и развернув, я обнаружила портрет себя в анфас, нарисованный явно детской, но умелой, талантливой рукой.

Оглядевшись, я никого не увидела, но где-то на втором ярусе зала раздались шаги и тихий смех.

— Кто здесь? Покажись, пожалуйста, мне очень понравился рисунок.

Вновь послышалось шуршание и топот за стеллажами. Звонкий мальчишеский голос уточнил:

— Правда?

— Правда. У тебя очень хорошо вышло.

За шкафом совсем близко упал карандаш, из-за полок показалась чья-то светлая макушка. Спустя мгновение мальчик выступил вперед, пытаясь уместить в кармане жилетки утерянный инструмент. Пшеничные кудри торчали в беспорядке, рукава дорогой белой рубашки были испачканы серым грифелем. Из рук едва не выскальзывал альбом с плотной бумагой для рисования.

Ясные и яркие, словно предзакатное летнее небо, глаза посмотрели на меня с интересом.

— Я впервые тебя тут вижу.

— Да, недавно стала жить в замке.

— И как тебе? Он большой, но тут весело играть.

— Да, но можно потеряться.

Незнакомец улыбнулся и, бросив альбом на стол, вытер правую ладонь о штанину и протянул мне.

— Марк.

— Сэра.

Пожав руку принца, я невольно заметила его сходство с Славкой, но больше конечно с Авелем. От матери ему достались губы и лоб, может быть, брови, но остальное явно от отца.

Довольно покивав, Марк обошел стол и, плюхнувшись на стул передо мной, подтянул к себе бумагу.

— Если ты не против, я бы еще порисовал тебя. У меня полно черных оттенков, а рисовать ими нечего.

— Пожалуйста.

Ловко достав из кармана темно-серый карандаш, принц сел коленями на стул и склонился над листами, начав что-то малевать и полностью игнорируя бардак на столе.

— Спасибо, у тебя очень красивые волосы, у моего друга тоже когда-то такие были, пока он не поседел.

— Что-то случилось с ним?

Замерев на мгновение, Марк поднял голову, растерянно посмотрев перед собой, и с некоторым удивлением на лице пожал плечами.

— Наверное, я не помню.

— Может быть, потом вспомнишь.

— Скорее нет, чем да. В последний день рождения почти ничего не осталось, слишком давно всё было, и мама ругается, когда я называю его другом, от этого еще хуже вспоминается.

Бросив на меня внимательный взгляд, принц вновь уткнулся в бумагу. Свободная ладонь поправила альбом и откинула волосы от лица, потерев лоб. По светлой коже растянулся след от карандаша. На шершавой поверхности листа проступал еще один мой силуэт в платье с высоким горлом и очень просто, но крайне умело обрисованными локонами, рассыпавшимися по плечам, словно их своим зорким глазом и твердой рукой обозначил опытный художник.

Четверка Мечей

— Доброе утро, госпожа, ваш завтрак готов.

Горничная прошла вглубь спальни и поставила поднос на стол. Я сама просила ее будить меня, чтобы не залеживаться надолго в постели, но не предполагала, что подъем в замке настолько ранний. Девушка, кажется, ориентировалась на собственный график работы, а у слуг он традиционно начинался чуть ли не с самой зари.

Покой мне только снился, и сон этот который день подряд оказывался слишком короток.

Доброе утро, Ньярл.

И тебе.