Времена не выбирают…

Когда листва, как от погони,

Бежит и ходит ходуном,

Как в фильме у Антониони

И у Тарковского потом,

Я отвести не в силах взгляда,

Такая это мгла и свет,

И даже фильмов мне не надо, —

Важна листва, а не сюжет.

Когда б на Каннском фестивале,

Припомнив всю тоску и боль,

Ей, буйной, премию давали

За ею сыгранную роль,

Как это было б справедливо!

Она б раскланялась, опять

Фрагмент кипенья и надрыва

Сумев так чудно показать.

«Я люблю тиранию рифмы – она добиться…»

Я люблю тиранию рифмы – она добиться

Заставляет внезапного смысла и совершенства,

И воистину райская вдруг залетает птица,

И оказывается, есть на земле блаженство.

Как несчастен без этого был бы я принужденья,

Без преграды, препятствия и дорогой подсказки,

И не знал бы, чего не хватает мне: утешенья?

Удивленья? Смятенья? Негаданной встречи? Встряски?

Это русский язык с его гулкими падежами,

Суффиксами и легкой побежкою ударений,

Но не будем вдаваться в подробности; между нами,

Дар есть дар, только дар, а язык наш придумал гений.

«Минерва спит, не спит ее сова…»

Л. Столовичу

Минерва спит, не спит ее сова,

Всё видит, слышит темными ночами,

Все шорохи, все вздохи, все слова,

Сверкая раскаленными очами,

Ни шепот не пропустит, ни смешок

И утром всё Минерве перескажет,

А та на голове ее пушок

Пригладит и к руке своей привяжет.

Минерва покровительствует тем,

Кто пишет, выступает на подмостках,

Создателям поэм и теорем,

Участье принимая в их набросках,

В их формулы вникая и ряды

Созвучий, поощряя мысль и чувство.

Сама она не любит темноты,

Но есть сова: тьма тоже часть искусства!

«На этом снимке я с Нероном…»

На этом снимке я с Нероном,

Как будто он мой лучший друг.

Он смотрит взглядом полусонным,

Но может рассердиться вдруг.

И в самом деле, можно ль к бюсту

Так подходить, сниматься с ним?

А вдруг проснется злое чувство —

А в гневе он неукротим.

И разве я люблю Нерона?

Он в римской тоге, я в плаще,

Всё это странно, беззаконно

И беспринципно вообще.

И всё, что мне о нем известно,

Такой кошмар, сплошное зло!

А вот поди ж ты, сняться лестно

С ним, – столько времени прошло!

«Теперь не слышен мне ни лязг, ни гром…»