Нога сама превратилась в бревно, бок стягивала саднящая боль. Но Катя, проявляя своё вполне ослиное упрямство, методично осматривала оружие и подсчитывала количество трофейных патронов. Пистолеты использовать не пришлось, они так и остались при ней. Что же до винтовок, то из них удалось надёргать тридцать один патрон. Это один полный магазин-«тридцатка» с «сувениром» или, если распределять на два ствола, два по половинке. Всё, больше боезапаса к ним просто нет. К слову, Катя сомневалась, что у «диких гусей» положение сильно лучше. Оставались ещё гранаты, а с противника, погибшего одним из первых прошлой ночью, она сняла довольно тяжёлую сумку, покопаться в которой тогда не осталось времени, довелось только сейчас. Там обнаружились две «МОНки»[87]
без электродетонаторов, но с обычными запалами с обрывными датчиками! Точнее, их западный прототип, довольно древний «Клеймор»[88]. Ничего себе ребята экипировались для вылазки. Гораздо логичнее было бы взять что-нибудь, способное в один присест вынести ворота, а не противопехотное. Что, на безрыбье и «МОНка» фугас? Это у «Немезиды» с самого начала арсенал был — хоть войну начинай. А у этих явные проблемы со снабжением.Мелькнула мысль: а что, если тот склад, где большинство приблуд были НАТОвскими, предназначался как раз группе Хаммера? Что было бы, если бы «Немезида» не выскочила на пересыльный склад первой?
«Ой-ёй… — от этой внезапной догадки Катя даже похолодела. — Они бы тут дел наворотили…»
Днём, едва завидев «диких гусей» в штурмовой колонне, она поняла, что Карл послал их на убой. А значит, есть возможность изрядно проредить их и без того не слишком многочисленные ряды. Сейчас, если остатки отряда наёмников получили приказ сделать «вылазку последней надежды», они будут куда осторожнее. После первого же убитого залягут, а потом попытаются на ходу переиграть ситуацию. Потому ей нужен был второй стрелок — чтобы «двухсотых» было сразу двое. Для того она сейчас вовсю ковыляла в сторону прежней позиции, за одним из перспективных парней. За лучшим из них — на её профессиональный взгляд.
Сейчас на Мазуровских воротах начинался ночной штурм. Вся городская стена была в кольце огней: да, так хорошо видно защитников, но зато отлично подсвечивает и шведов, лезущих на бруствер. Здесь, у Спасских ворот, наблюдалось затишье. Солдат, отличившихся днём, оставили здесь — бдеть и быть готовыми в любой момент отразить попытку вылазки.
— Здорово, братцы, — Катя, дохромавшая наконец до их позиций, не стала терять время на предисловия, — Коля, ты идёшь со мной.
Вид изрядно потрёпанной, но ещё живой солдат-девицы, протягивавшей молодому капралу Тверского пехотного полка странненькое ружьё, озадачил всех.
— Дело будет? — поинтересовался солдат, показываясь из темноты в скудном свете фонаря.
— Будет. Мне нужен второй стрелок, а ты вроде с этими хреновинами освоился. Держи — и идём.
Сержант, которому передали под ответственность этот участок стены, молча кивнул: здесь уже не было никого, кто не знал бы, что солдат-девица попусту никого беспокоить не станет.
Пока они спустились вниз и добрались до берега ручья, гордо именовавшегося речкой Полтавкой, на противоположном конце защитного периметра начался хорошо знакомый ад. Прекрасно зная, что там происходит, оба хмуро молчали. У них была своя задача.