Времена не выбирают

Во дворе Прохор с Лехом лопатами снег с дорожек сгребают. Матушка-зима под утро расщедрилась и обрадовала – по щиколотку засыпала землю свежим снегом.

Не скажу, что спокойно прошел мимо соседского подворья, что ничего в душе не дернулось. Дернулось! Но не от чувства тревоги, а от нетерпеливого ожидания! Все казалось: сейчас ближе подойду – и засыпанные снегом мертвые тела увижу. Но все уже прибрали. Рассердился на себя: вчера о трофеях напрочь забыл! Ведь можно же было хотя бы того же Прохора за ними отправить.

Покосился на свежевыпавший снег, постарался стороной обойти то самое место. Почему? Не знаю, просто показалось, что проглядывает через снег черное пятно крови… Прошел по самому краю проезда и пошагал себе дальше. И даже не оглянулся ни разу. Да и куда смотреть? Темно. И пусто.

Собаки соседские и в этот раз промолчали. Ни одна мохнатая морда за забором не тявкнула. Оглянулся за спину на крепостные ворота. И там тоже пусто – ни чадящих черным дымом факелов, ни смутного в предрассветных сумерках мельтешения теней. Кругом все тихо, чинно и спокойно.

От этой мысли на душе стало легче, настроение улучшилось, даже показалось, что предрассветная стужа спала и на улице разом потеплело. Да и темнота уже не казалась столь давящей.

Ворона с явной насмешкой громко каркнула где-то над головой и окончательно разогнала темноту. Деревья вздрогнули и встряхнулись, качнули ветвями, осыпали с головы до ног пушистым снегом. И дорога до Крома в это утро показалась значительно короче…

Не успел товарищей поприветствовать, как на вечевой площади резко, отрывисто забил в набат вечевой колокол!

– Что я тебе говорил? Как только морозы землю скуют, так вороги и зашевелятся! Началось! – перекрестился на кресты Троицкого собора стоящий рядом ветеран и поторопил меня: – Пошли уже, чего замер?

– А куда торопиться, Савельич? Пока народ соберется, мы сто раз до площади дойти успеем! – ответил.

– Все равно! – не понял меня ветеран. – Ничего важнее набата быть не может! Услышал колокол, тут же на площадь и беги со всех ног!

Важнее, значит, важнее. Спорить не собираюсь. Да и вижу же, как двумя потоками через Смердьи и Рыбницкие ворота в Кром потек все более и более увеличивающийся поток горожан. И ведь действительно шустро ноги переставляют!

Колокол звонил долго. Уже и народ перестал прибывать, а он все не умолкал. Замолк только тогда, когда на помост посадник вскарабкался. К нему тут же присоединился кто-то из бояр, я их до сих пор не всех в лицо знаю.

Постепенно гомон на площади утих, и только тогда перед народом появился князь Владимир.

Поднялся к боярам, оглядел забитую людьми площадь и поднял руку над головой, привлекая к себе всеобщее внимание. Да чего его привлекать? И так все взгляды к нему прикованы.

Рассказал о напавших на Смоленскую, Полоцкую, Торопецкую и Новгородскую земли литовцев. Про бесчинства поведал, творимые этими разбойниками! И призвал народ псковский собрать дружину и выступить совместно с другими княжествами против литовского войска:

– Князья Ярослав с Давидом Торопецким только нас под Усвятом и ждут!

Не зря я припасами запасался…

* * *

В поход дружина выступила через день. За суетливыми сборами никому не было дела до ночного нападения. Сотнику доложил, на том дело и заглохло. Думаю, что после похода и не вспомнит никто о нем.

К собственной экипировке у меня с самого начала особое отношение. Нет у меня доверия к простой кольчужке. Поэтому и тренировался все это время усиленно, брал на себя дополнительные нагрузки, тяжести на плечах таскал. Зачем? Отцову бронь – на поддоспешник, сверху надеваю простой кожушок и уже на него – еще одну кольчугу. Но уже совсем простенькую. Ту самую, которую мне в нашей дружинной оружейке выдали.

Тяжело? Само собой. А еще очень неудобно и жарко. Многослойная одежка движения сковывает, рук первое время не поднять было. Сколько потов сошло… Через полтора месяца привык, еще через месяц перестал вообще замечать. Что интересно, никто надо мной за такое и не думал смеяться. Косились сочувственно, это было. И все… Так что добился я того, к чему стремился. В полной ли мере? Надеюсь, что так. Литвины скоро проэкзаменуют…

* * *

Оружейный тайник опустошил полностью. Забрал саблю и всю броню, что там была. Рассудил так: нечего ей просто так лежать. Пусть лучше на мне будет надета. Так что еще раз пожалел, что в тот вечер сразу же не послал холопов прибрать положенные мне трофеи. И опустевшая ниша тайника о том красноречиво намекала: мошна и так маловата, а я еще и халявным добром разбрасываюсь.

Дополнительную броню и кожушок пока в мешок уложил. Под припасы. Распоряжения все выдал. Перед выходом из дома присел на дорожку, вызвав тем самым недоуменные взгляды домашних холопов. Пусть удивляются.

Мешок за спину закинул, лямки поправил. Вздохнул и зашагал, не оглядываясь назад. А то, что тяжело… Так своя ноша не тянет. Тем более когда она жизнь спасти может!

* * *

До Усвят шли быстро, нигде не задерживались. Влились в сборное войско с надеждой на отдых после тяжелого перехода, но куда там!