Времена негодяев

— Итак, — быстро глянув на своих людей, сказал Дубасов, — вы передаете Сармату, получаете… — тут он похлопал по своему карману, — и слово гонца не нарушено. Так?

— Так, — согласился Виктор.

Про слово гонца он придумал сейчас. Звучало нежидко. Что-то вроде слова рыцаря Синего Пламени. Только у рыцаря всегда под рукой парочка добрых огнеметов, а в последнем сериале у него огонь хлещет чуть ли не из ноздрей. У Виктора не было огнеметов, не было и ножа. Главное — не сбиваться с ритма, он чувствовал, что боевое вдохновение приходит к нему. Немного удачи — а там поглядим!

— Адрес помните? — небрежно спросил Дубасов и, словно не придавая значения вопросу, повернулся к Жукову и указал на Сармата.

— Конечно, нет, — укоризненно ответил Виктор. — Я помню где, а вот как называется?..

Жуков рявкнул что-то. Все столпились вокруг Сармата. После долгого пыхтения и сопения они разошлись, а Сармат поднялся с кресла. Руки у него были скручены сзади, а к правой ноге привязали веревку, конец которой был в руках у парня, что пытался достать его ножом.

В шестиместную платформу набилось восемь человек. Сармата небрежно впихнули за последнее кресло, но он при этом умудрился поддать ногой хмурого ротмистра так, что тот чуть не вылетел за борт. Один из дубасовцев заржал, но тут же осекся, встретив взгляд Жукова.

Виктор смотрел вниз. Дом, куда их затащили, был на склоне горы. Он плохо ориентировался, но когда подошли ближе к воде, разобрался в сплетении улиц, несколько раз показал пальцем влево и вправо, а сам в это время старался ни о чем не думать. Никогда не строй планов, — поучал Гонта. Крутить в голове — погубить дело. А сейчас это значит — погубить себя.

Жуков не сводил с Виктора глаз и как бы невзначай уткнул ему в бок ствол карабина, лежащего на коленях.

— Теперь вниз, — сказал Виктор, и платформа зависла над перекрестком.

Прошел час, от силы два, с тех пор как он расправился в этой подворотне с Боровом. Возможно, он там еще валяется, мертвый Боров, тогда…

Первым в ворота прошел ротмистр, махнул рукой, остальные потянулись следом. Сармата держали в середине. Он оглядывался по сторонам, выискивая знакомое лицо. На улице людей было много, на их группу почти не обратили внимания, только кто-то, узнав дубасовцев, очевидно, по нашлепкам на плечах, шарахнулся в сторону и негромкий голос сзади проговорил: «Перевешать бы эту шваль!»

Жуков стоял в подворотне и настороженно вглядывался во двор. Десятка три старух обсели скамейки у подъезда. Завидев ротмистра с карабином наизготовку, они зашумели, забормотали, тыча в него пальцами. Жуков велел блокировать выход, и платформа перелетела к подворотне.

Между Виктором и мусорным баком находились двое. Рисковать нельзя.

— Дальше? — спросил Жуков, глядя на Виктора и поигрывая стволом. Или забыл — где?

Виктор пожал плечами и двинулся во двор. У входа в подъезд Жуков обогнал его и пошел впереди. Старухи на миг замолчали, а потом заговорили сразу. Понять ничего нельзя было.

Поднимаясь по лестнице, Виктор слышал за спиной сопение и мат вполголоса. На последнем этаже постучаться в любую дверь, а потом сбить с ног идущего сзади и во двор. А там видно будет.

На третьем этаже он понял, что высоко забираться нельзя. Пока он будет скакать по ступеням, они спокойно подойдут к окну и снимут первым же выстрелом. Проскочить в квартиру, запереть двери и через балкон? Жуков может опередить…

Сейчас!

Виктор нажал на кнопку первой же двери на лестничной клетке, а когда звонок не сработал, стукнул несколько раз кулаком.

В глазке потемнело, мигнуло, а потом дверь распахнулась, и Жуков, дернувшийся вперед, чтобы не дать Виктору войти первым, упал как подкошенный от удара железным прутом по голове.

В дверях стоял Боров с замотанной головой. Наступив на ротмистра, он с ревом кинулся на Виктора, тот присел, и Боров кувырнулся на поднимавшуюся следом команду.

Спокойно перепрыгнув через перила на нижний пролет, Виктор не торопясь спустился вниз, оставив за собой крики, грохот и лязг.

Быстро пересек двор, и в подворотне метнулся к мусорному баку.

Есть!

Ствол, зарытый им в мусор, в мусоре и оказался. Виктор прокрутил барабан и вернулся во двор.

Старухи у подъезда исчезли. Он успел про себя отметить это обстоятельство, и тут из двери вывалилась дикая орава. Боров пятился, отмахиваясь прутом, на него наседали дубасовцы, пытаясь достать прикладами, а за ними, ругаясь во весь голос, выскочил парень с ножом, таща за собой Сармата. Сармат норовил пнуть его, но конвоир уворачивался и оглашал двор отборным матом.

Увидев Виктора, они на миг замерли, только Боров продолжал рубить воздух своей железякой. Виктор не целясь выстрелил им под ноги.

Отдача сильно ударила в плечо. Огненная линия пересекла двор и вонзилась в землю. Негромкий хлопок и визг осколков слились в один звук, словно чихнул сопливый великан.

Парень с ножом охнул, поднял руку к лицу и упал. Осколком ему начисто срезало нос. Высокий дубасовец держался за живот, наверно, и его задело. Боров бросил прут и задрал руки.