Времена негодяев

— Можешь предложить комнату получше? — осведомился седовласый. Скажи спасибо, что к нам попали, через три перехода парашный бокс, вот там нахлебались бы со своим консервным ножом…

— Где-то здесь Месроп живет, — сказал Мартын, — как до него добраться?

— Ну, это близко, — ответил хозяин, — проведу. Только кто мне дыру заштопает, вы же дворникам дорогу указали в наш ярус!

— Уйдем отсюда, — тихо проговорила девушка.

— Спокойно, Вероника, спокойно…

— Уйдем, немедленно уйдем… — Она говорила все громче и закончила почти криком: — Куда угодно, только подальше из этого склепа, куда угодно!

Седой подсел к ней, обнял за плечи.

— Все, Вероника, все, сейчас проведу их, и все, собирай барахло…

— Барахло! — с презрением сказала девушка и вскочила со скамьи, сейчас все соберу. — С этими словами она принялась сбрасывать на пол миски, грохнула большую кастрюлю, посыпались вилки.

— Барахло! — кричала она, пиная скарб, и только теснота мешала ей развернуться. Под конец она отпихнула подвернувшегося дружинника и поддала ногой телевизор. Плоская коробочка отлетела в сторону и включилась. Замигали и затренькали музыкальные позывные новостей часа, экран болтался на антенном шнуре и дикторша, висевшая вниз головой уже открыла рот, чтобы порадовать зрителей очередным трепнабором. Но тут девушка оборвала шнур и, раскрутив над головами присевших гостей, ахнула коробку об стену. Экран покрылся сетью трещин, моргнул пару раз и сдох.

Седовласый пожал плечами и отодвинул щит. Они протиснулись в следующий контейнер, оттуда в другой, оставив за спиной грохот и лязг разносимого вдребезги жилья.

По пути седовласый бормотал Сармату о том, что жить в конуре такой невозможно, но здесь хоть крыша над головой, и каждую минуту не лезут со всех сторон, как в городе, а ему нож острый, когда вокруг много народу, в детстве попал в аварию, автобус упал в ущелье, он почти сутки среди трупов лежал, придавленный, пока не выполз и не поднял крик. С тех пор толпа ему неприятна, вроде бы живые люди, а толку от них, как от покойников.

Ему явно хотелось выговориться. И он сообщил о том, какая на первом ярусе живет гнусь и мерзь, каждый второй — дворник, совсем дворники обнаглели, тащат все, что попадется, расковыряли полхибары, нарвутся рано или поздно на Черный Ящик, вот оттуда смертушка выйдет и всех разом накроет, конец мукам нашим…

Они попали в большой длинный контейнер, дыры вдоль стен были прикрыты чем попало, а в ближнюю упирался щит с обрывком дряхлой надписи. Виктор склонил голову набок и прочитал: «ия едины».

— Все. — Сармат поднял руку. — Дальше я знаю, спасибо. Заходите в штаб, поможем по мере сил. Направление, может, выбьем.

— Да есть у меня направление, — тоскливо сказал мужчина, — четвертый месяц отмечаемся, толку никакого. Вход дальше, туда идите.

Повернулся и исчез в темноте.

Люмкраску здесь берегли, скупые мазки у входов еле освещали контейнер. Сармат быстро прошел его, перелез в следующий, такой же большой и длинный. И здесь несколько дыр.

Сармат уверенно подошел к одной из них.

— Месроп, ты жив? — громко спросил он.

Мешковина откинулась, из пролома выбрался, зевая, щуплый невысокий человек с густой бородой. Увидев Сармата, кивнул, сказал «ага» и полез обратно. Через минуту вылез и, глянув по сторонам, сунул Сармату небольшой предмет, завернутый в тряпицу.

Из соседней дыры раздались гулкие ухающие звуки, будто кашляли и чихали одновременно. Жалобный голос заканючил, заныл, а другой негромко, еле слышным шепотом успокаивал.

На вопросительный взгляд Сармата Месроп притронулся пальцем ко лбу. Потом они тихо заговорили. Виктор прошел по контейнеру, вернулся. Соседняя дыра не была прикрыта. Ее рваный контур не совпадал с разрезом во второй стене, в такую узкую щель с трудом мог протиснуться не очень полный человек. Темно, ничего не видно.

Стоны и всхлипы прекратились. Кто-то, осторожно ступая, подошел к проему, и на Виктора уставились мутные глаза.

Виктора поразили не глаза, и не лицо, иссеченное мелкими морщинами, и не абсолютно лысая голова. Он понял, что это не старик, а чуть ли не его ровесник, разве что немного старше. Почему он так решил, было непонятно. Совсем непонятны были и слова лысого.

— А, ты уже пришел, — сказал он и исчез.

Потом в темном проеме возникло другое лицо, и хотя в полутьме трудно было разглядеть его, Виктор уже знал, что это девушка и волосы ее как огонь, а потом он вгляделся и увидел глаза.

— Здравствуй, Ксения, — сказал он.

4

Вода затопила третью щепку. Солнце проклюнулось из-за домов на взгорье. С берега больше не стреляли, но у моста шла подозрительная возня. Он сполз к воде и разглядел в прицеле большой ржавый катер. На него втаскивали щиты, две фигуры маячили у кормы, доносился слабый металлический лязг.

Решили пойти напролом, сообразил Виктор. В барабане осталось четыре патрона. Конечно, можно не рисковать, подпустить ближе и проделать им пару дыр в борту. Но до островка все равно доползут.

Ему свело затылок. Не отдавая себе отчета, мгновенно перекатился вбок. Там, где он только что лежал, поднялись фонтанчики песка.