Времени в обрез

Он повел их дальше. Но уже не так уверенно. Казалось, что стены и коридоры дома давят на него. Он сжал губы и положил руку на деревянную рукоять кусы, ножа, который по обычаю бедуинов носил за поясом. Поймав взгляд Дэйна, он сказал:

– Мне бы не хотелось, Дэйн, чтобы ты решил, будто я боюсь чего-то на свете, кроме Аллаха. Дело в том, что мы, Авазим, привыкли к просторам пустыни и неба и нам душно в городе, среди стен и спертого воздуха, где все несет болезни.

Джабир хихикнул, но тут же сделал вид, что просто закашлялся. Майид не соизволил обратить на него внимания и ввел их в комнату побольше прежней, да и мебель в ней была получше.

– Это каа, – почтительно пояснил Майид. – Комната для важных гостей, в ней мы и поговорим с хозяином.

– А где же сам хозяин? – спросил Джабир.

– Он скоро выйдет поприветствовать нас, – прорычал Майид. – Его отсутствие оскорбительно для меня, так же, как для вас. О Аллах, сперва нету слуг, чтобы проводить нас, теперь никто нас не встречает! Кто-то поплатится за это головой!

Каа была длинной комнатой с высокими потолками, у стен расположились диваны. Рядом с одним из них стояла статуя из серого мрамора, а перед другим лежала деревянная шкатулка. Рядом с нею два бронзовых подсвечника, серая металлическая зажигалка и пепельница от Чикагского Газового Общества. На полу лежали исфаханские ковры, еще два висели на стенах. Всю противоположную стену занял буфет. Мягкий свет лился из мозаичных окон, но воздух в комнате был тяжелый и какой-то неживой.

В эту минуту в комнату ворвался Азиз Аоуд бен Алима. Опытный купец был настолько искусен в лести, что его извинения удовлетворили даже разгневанного Майида. Бен Алима был занят разговором с полицейскими у парадной двери, пока Дэйн с компанией пробирались через черный ход. Он не мог оторвать слуг от обыденных дел, чтобы не возбуждать подозрения иракцев. Так уж получилось, все было сделано из лучших побуждений – чтобы обеспечить гостям безопасность. Но конечно, он не может ожидать, что они простят ему такое вопиющее нарушение законов гостеприимства.

Майид громогласно объявил о своем прощении, Джабир просто улыбнулся. Они сели все вместе на один из диванчиков, и Али Бикр вернувшийся с базара, подал кофе и сладости от «Фортнум и Мейсон».

Когда слуга вышел из комнаты, Бен Алима нагнулся к Дэйну и сказал:

– Я снова вынужден извиниться, мистер Дэйн, за попытку убить вас. Мне невыносимо стыдно и...

Дэйн остановил его, не желая выслушивать еще полчаса сердечные излияния и мольбы о прощении.

– Вы уже выяснили, в чем была ошибка?

– Как вы, наверное, знаете, – начал Бен Алима, – прошлой ночью я получил приказ от Рауди убить вас.

– Как он сумел связаться с вами? – спросил Дэйн. – Я полагал, что связь между вами и Комитетом практически невозможна.

– Возможна, если кто-то рискнет проделать такой долгий путь. Я получил это известие от одного табунщика-авамири, бедуина из кочевья Омани, который загнал до полусмерти свою лошадь, чтобы принести нам приказ.

– Он приехал один?

– Один-одинешенек, ему помогало лишь его верное ружье и быстрая лошадь, он скакал с самого побережья! Но лошадь у него просто чудесная, вороная, со счастливой звездочкой во лбу.

– Гнедая все же лучше, чем вороная, – с видом знатока отметил Майид.

– Не лучше, если у вороной во лбу – счастливая звездочка и белые чулки.

– Первая лошадь Пророка была вороной, – подал голос Джабир, – у нее были белые ноги и белая звездочка во лбу, а в битве она не знала себе равных.

– Значит, – вмешался Дэйн, – этот человек прибыл...

– Да, он табунщик из клана Авамир, – продолжил Бен Алима. – Он проделал долгий и рискованный путь, а в доказательство показал знак – личное кольцо Рауди. Он передал слова Рауди: американец Стивен Дэйн – предатель и иракский шпион; его нужно немедленно уничтожить; эти сведения в свою очередь передал ему один саудовец, который давно помогает делу освобождения Ракки, и в его верности не приходится сомневаться. И добавил, что промедление может погубить наше дело.

– Все это я уже знаю, – сказал Дэйн. – И потому ты попросил Джабира убить меня. Но тогда почему ты передумал и послал мне на помощь Майида?

– Как только я получил послание через авамири, я начал действовать. Как ты уже сказал, я послал к тебе Джабира. Потом, как радушный хозяин, предложил гостю остановиться у меня. Но он отказался, поскольку не хотел навлекать на мой дом лишних подозрений. Я предложил ему взять свежего коня, но он сказал, что доверяет только Айисса – своей лошади. Сказал, что найдет укрытие в пустыне, у клана Бани Халиди, где у него есть друг. И уехал.

– И что? – спросил Дэйн. – По-моему, ничего подозрительного он не сказал.

– Почти. Я стоял и смотрел ему вслед, и на сердце у меня было тяжело. Что-то в нем меня настораживало, но я не понимал, что именно.

– Ты выяснил это или нет? – не выдержал наконец Дэйн.