Временные трудности

— Да какие теперь секреты. История достаточно тривиальная. Сука он был, а не Адмирал. В 91-м нашу группу забросили в одну дыру с жарким климатом и плохой водой. Умные головы видели, к чему всё идет и решили вывезти кой-какое оборудование. Какого на всём шарике тогда ни у кого не было. Последнее слово, как говорится, науки и техники. Дорогущее, понятно, просто ужас. Че там оно мерить могло — до сих пор не понимаю. Ну, нас там и встретили из всего, что только можно. Нас ещё на старте продали — всё они знали. И пути отхода и точки эвакуации. В общем, прижали нас крепко. Я один ушел. С месяц где-то бродил там, пока выбрался. Чуть с ума не сошел. Или сошел. Вернулся, в общем, в Союз. Начал разбираться. А там всё это только он один мог устроить. Только с его возможностями. Понятно, что не сам он был, но другие ещё выше сидели. К нему только добраться смог. Говорю, мол, так и так, а он даже отпираться не стал! Достал книжицу и чек мне нарисовал. На стол положил и говорит мне, сука такая: «Вы свободны, капитан третьего ранга». Я в чек взглянул, а там сумма ого-го!!! Ну, я его и… — она хлопнула кулаком по ладони.

Потом замерла, прислушиваясь. Резко развернулась уже с револьвером в руке и мягко, но очень быстро переместилась к двери. Егор тоже достал ствол и выглянул в окно. Вроде всё спокойно. Они обменялись взглядами и она, спрятав ствол, толкнула дверь. За ней стоял малец лет тринадцати с двумя бутылками. Она забрала бутылки, ласково потрепала его по голове и вернулась на место. Радостно потерла руки и откупорила одну.

— Мне хватит, пожалуй, — сказал Егор, — я так посижу.

— На то ты волен, — не стала спорить она и, выложив наган на стол, сказала, — Надо другие машинки найти. Тяжелый — работать неудобно. Я браунинг на рынке слил, как кипешь начался. Ушел, видать, как дети в школу.

Она махнула треть стакана и закурила. Егор помахал в воздухе рукой, разгоняя дым, и спросил.

— Ты когда за бугор?

— Решился всё-таки?

— Нет. Я ж сказал. Просто нужно как-то планировать дальше.

— Тактик ты. Я б даже сказал, стратег. Планировать ему надо.

— А всё-таки?

— Я с тобой останусь. Не прогонишь, чай, старика.

— Во как. Почему передумал?

— А тебе не похер?

— Нет, — уверенно сказал Егор.

— Забей.

— Объясни уж. Будь любезен.

— Давай я тебе лучше спою, — предложила она, — А, гитары нет. Отставить пение. Тогда продолжим разговорчик, как говаривал незабвенный Карлсон.

Она выпила ещё и, пожевав колбасы, сказала:

— Пристыдил ты меня старого. У нас вообще все наоборот должно быть. Это я должен рваться в ряды непобедимой и легендарной, а ты за бугор к сытой жизни и большегрудым мулаткам в бикини. Ты, кстати, знаешь, почему эти ниточки бикини называют?

Егор отрицательно покачал головой.

— Ну вот. А еще хочешь товарищу Берии с атомным проектом помочь.

— Не вижу логической связи.

— А логической там и нет вовсе. А просто связь есть…

— Не понимаю я тебя. От слова совсем.

— Ну так остров назывался, где америкосы свои изделия испытывали, че непонятного.

— Теперь понятно… Так, а что мы конкретно делать будем? В смысле помощи стране?

Она снова налила себе на треть.

— Ты точно не будешь? Я просто рассчитывал на тебя, Саид.

— А если меня убьют, то кто отомстит Джавдету? — в тон ответил Егор.

Они посмеялись.

— Бессмертный фильм.

— Согласен. Первый фильм, который я посмотрел, — сказал Юрий.

— Да ладно, —

— Серьёзно. Мне пять лет было, когда он вышел. Я запомнил. Нам в детдоме его крутили потом часто.

— Во ты реально древний, чел. А ты Ленина видел?

— Видел!

Они опять посмеялись.

— Слушай тему, — предложил Юрий, — За неё сейчас, конечно, лоб зеленкой намажут сразу, но ты точно не знаешь. Ну, короче говоря, приходит к детям в школу участник первых субботников. Те ему мол: «А вы Ильича видели?» Он говорит: «Видел». И рассказывает: «Сидим мы, значит, с Васей бухаем, тут к нам тип какой-то подходит и говорит: 'Товагищи, давайте понесем бгевно!» Ну мы ему: «Да пошел ты нахер со своим бревном». Больше я Васю не видел, а сам недавно освободился…

Егор смеялся долго. Ей это надоело, и она опять остограмилась в одно лицо.

— А по поводу планов на будущее, то я вижу несколько вариантов.

— Просвети, старче.

— Первый самый простой. Мы тут или где-то ещё зашкеримся на год, потом пойдем добровольцами и героически погибнем где-нибудь, скорее всего из-за какого ни будь обдуманного и взвешенного решения умелого и опытного отца-командира. Польза от этого наверняка будет.

— План у тебя, честно говоря, не очень. Я б даже сказал, что очень не очень.

— Согласен. Так себе варик. Ну, вот тебе еще один: мы продолжаем писать эти твои малявы усатому. Нами рано или поздно заинтересуются и найдут. Ну, и если поверят, конечно, посадят под замок, чтоб нас никто больше не смог попользовать к своей выгоде. Потом, само собой расстреляют, когда мы выдохнемся или расскажем что-то плохое. Но пользу нашему родному государству, как пел Высоцкий, наверняка мы этим принесём.