Временный тестовый фрагмент

ней: ястребник, братья Дубка, Свезьест... Не задумываясь, Караколь запустил свой бум в середину хрона. Бум влетел и вылетел, прочертил букву П, снова пересек поперек всю массу и упокоился в руках трубадура. Тот принялся изучать отполированное дерево с жадностью настоящего исследователя. Вся внутренняя сосредоточенность собралась на его фавновском лице, заиграла разлетающимися прядями и мимикой. Он сначала будто удивился, отказываясь во что-то верить, и вдруг радость озарила его всего целиком:

— Я знаю! Кажется, знаю.

— Ну так скажи!

— Отгадайте!

Ω Хренов труба-дур! Я тебя сейчас в хрон запихаю, а потом отгадывать буду!

π Он вообще может понять, я уж не говорю согласиться, просто понять, что есть моменты, когда шутки уместны, а когда...нет?

x Глифы были как застывшие, как выгравированные на оболочке хрона.

≈ Я его просто обожала. Он меня завораживал. Совершенно сумасшедший, сплошной ветер в голове. Если уж мне суждено сегодня отправиться на тот свет, то я хотя бы смогу унести с собой этот образ, его вольную жизнь, его смех. Он был так не похож на остальных.

— Три... Два... Один... Проиграли! Это петрификатор!

x Он был прав. Верно подмечено.

-----

730

) Я уже раньше видел такой хрон. В контржурнале, на рисунке. Та Орда потеряла двоих прямо посреди ночи: окаменели в спальных мешках. У этого та же текстура поверхности, тот же тип глифов, иератический, резкий.

— Кориолис! Силамфр! Юхууу! Вы спасены! Идите быстрее!

≈ Я бы с радостью его послушалась, но я не могла наступить на ногу.

— Разойдись! Пусть подойдут у кого лапы переломанные! Восстановление безотлагательное и безболезненное! Запетрифицирован, или деньги назад!

— Что ты несешь?

— Пусть Силамфр сунет руку внутрь хрона, у него кость срастется!

) Как обычно с Караколем, никто не знал, где начинается фарс и начинается ли, и если да, то где его конец. Серьезность у него переплетена с игрой, соткана из той же ткани слов и жестов, того же неуловимого лукавства. Он являл собой наипрекраснейшее из воплощений трубадура, чистейший блеск исполнения изо дня в день, неутомим... и утомителен. Земля — подмостки его сцены, а небесный занавес для него всегда распахнут. И чем серьезнее происходящее, тем причудливей его размах, тем легкомысленнее выходки.

— Ты снова шутишь или...

— Можете не сомневаться! Посмотрите на бум! Волокна заминерализовались!

— А если это не оно? Если это что-то другое? Ты что, бум запустил — и хлоп, все готово, можно делать выводы?

x Альма бросилась к нам, пересилив панику.

729

— И речи быть не может, чтоб засунуть раненых в эту... штуку! Это же самоубийство!

— Альма, у них кости срастутся...

— Да сейчас! Рука целиком окаменеет, вот что будет! Кожа, сухожилия, плоть, нервы — все! Сплошной камень! Навсегда!

≈ Караколь то улыбался во всю ширь, то хмурился, то снова расплывался в улыбке. Я бы рискнула, если бы он попросил. Учитывая мое состояние, из второй волны мне все равно было не выбраться.

— Не думаю. Хроны, как правило, селективны. Они сначала влияют на то, что им ближе по структуре, и лишь затем на все остальное, как по спирали, ослабляя эффект. Этот закон почти всегда доказывается на практике...

— «Почти всегда...», Ороси? Как нам «почти всегда» везло под ярветром? А сегодня? Вы хотите избавиться от Кориолис и Силамфра? Сделать из них груду камней?

— Хрон в первую очередь подействует на кости...

— Мы понятия не имеем, Альма права,— вмешался 11ьетро.

— Да это безумие какое-то, Кориолис, не делай этого!

— Караколь несет какую-то чушь, развел тут цирк, как всегда.

— Какую-то чушь? Это я несу какую-то чушь?

π Трубадур обошел Тальвега сзади и свистнул у него молоток, присмотрел плоский камень, присел, положил на него руку и протянул молоток Эргу.

— Давай бей.

Эрг озадаченно посмотрел на него и рефлекторно взял молоток.

— Ну, давай, раз я несу чушь.

728

— Хватит дурака валять. Я тебе руку расквашу.

— Так давай! Если я сам это сделаю, еще решите, что я прикидываюсь!

— Да не могу я, Карак.

— Значит, дай молоток кому-нибудь другому. Ну, быстрее давайте, хрон сносит, скоро накроет второй вал.

Все переглядывались, не зная, что делать. Тальвег, за ним Сов постарались вразумить Караколя. Но все зря. Мы теряли время, это становилось опасно. Мы уже давно должны были бы пришвартоваться. Свет вокруг поглощала тьма. Хрон шел вдоль обода воронки...

— Так, у меня от вас уже все мозги всмятку. Дай сюда молоток!

— Голгот, не ведись ты на его спектакль.

— А я не ведусь. Я ему сейчас занавес как опущу.

Голгот почти вырвал молоток у Эрга из рук, растолкал толпу и присел рядом с Караколем, ровно держащим руку на камне.

— Какую кость?

— Фалангу среднего и указательного, Голготина.

— Да вы с ума сошли!

∂ Звук был глухой и очень чистый. Голгот и на полмеры не затормозил. Перебил Караколю пальцы. Трубадур скорчился в песке от боли.

— Придурки! Да вы двинутые все!