Времетрясение. Фокус-покус

1 Ривер-роуд

Скенектади, Нью-Йорк

28 ноября 1947

Мистеру Алексу Воннегуту

701 Гаранти-билдинг

Индианаполис 4, Индиана

Уважаемый мистер Воннегут,

Мистер Эдвард Темак, главный редактор «SCHENECTADY GAZETTE», переслал мне ваше письмо от 26 ноября.

Фотография доктора Бернарда Воннегута, сотрудника «General Electric», была представлена редакции вышеуказанной газеты нашей компанией. Однако отпечатанных снимков у нас не осталось, а негатив хранится в архивах штаба войск связи ВС США. Кроме того, мы не можем возиться с каждым мелким просителем вроде вас – нам и так есть чем заняться.

У нас есть несколько других фотографий нашего доморощенного Стайнмеца[20], и я могу выслать их вам, потратив на это свое драгоценное время. Только не торопите меня. «Я страшно горжусь!» Надо же! Ха! Воннегут! Ха! Ваш драгоценный племянник без нашей компании – просто никто. Мы его сделали тем, кто он есть – и в любой момент можем его раздавить. Так что ждите и не возмущайтесь, если обещанные вам фотографии придут только через неделю, а то и две.

И еще одно: ваш жалкий доллар для «General Electric» – это даже не капля в море. Как говорится, перди не перди, а ураган всяко сильнее. Так что вот вам ваш доллар – и ни в чем себе не отказывайте!

С уважением, Гай Фокс,

Отдел рекламы и связей с общественностью.

Кстати, вы обратили внимание? Я подписался «Гай Фокс». Известное имя в Британской истории.

Дядя Алекс рвал и метал. Он пошел с этим письмом к адвокату, чтобы выяснить, что можно сделать, чтобы заставить кого-нибудь из начальства «General Electric» слезно молить дядю Алекса о прощении за нанесенное оскорбление, а заодно и уволить с работы автора оскорбительного письма. Он хотел написать президенту GE и поставить того в известность, что у них есть работник, не знающий цену доллару.

Но прежде чем он успел что-либо предпринять, кто-то его просветил: и кто такой Гай Фокс, и чем он славен в английской истории, и где я работаю, и что возмутительное письмо – это наверняка моя шутка, уж в очень гротескной манере оно написано. Дяде хотелось меня убить за то, что я его так одурачил. Мне кажется, он так меня и не простил, хотя я совсем не хотел его как-то обидеть. Я хотел, чтобы он посмеялся.

Если бы он переслал мое письмо «General Electric» с требованием возмещения морального ущерба, меня бы уволили. Даже не знаю, что бы тогда стало со мной, моей женой и моим сыном. И я бы никогда не собрал материал для романов «Механическое пианино» и «Колыбель для кошки» и нескольких рассказов.

Дядя Алекс отдал письмо Гая Фокса Берни. Берни на смертном одре передал его мне. Иначе оно бы могло потеряться уже навсегда. А так – вот оно, у меня.

Времетрясение! Я снова в 1947 году, только что устроился на работу в «General Electric», и начинаются повторные сколько-то там лет жизни. Нам всем придется опять пережить эти годы – причем в точности повторяя все то, что мы делали в первый раз, хотим мы того или нет.

Смягчающее обстоятельство на Страшном суде: Вообще-то мы не просили, чтобы нас рожали на свет.

Я был младшим ребенком в большой семье. Теперь мне больше не перед кем выделываться.

Женщина, которая знала Берни только последние десять дней его жизни, в хосписе святого Петра в Олбани, сказала, что он умирал «деликатно» и «элегантно». Каков братец, а?!

А какие слова!

Фокус-покус

Предисловие Издателя