Время

– Я уже вам однажды позволила с ним заниматься и вот чем это кончилось.

"Кажется оранжевые шнурки ссорятся." – подумал Максим: – " И, по-моему, ссорятся из-за меня. Мне кажется в космосе я популярен"

– Давайте сейчас не будем выяснять кто виноват, а просто отнесём его ко мне в медпункт, тем более что он уже пришёл в себя. – произнёс незнакомый Максиму голос.

К этому моменту, Максим и в самом деле открыл уже глаза и с удивлением смотрел на пионервожатую, Аркадия Матвеевича и медсестру Любу.

– А я в космосе был. – сказал он с гордостью и улыбнулся.

Вика почему-то от этих слов расплакалась и ушла вперед, а начальник лагеря поднял Максима на руки и не говоря ни слова понёс в медпункт.

Глава шестая

Из приемного покоя доносились голоса медсестры Любы и начальника лагеря.

– Перелома кажется нет, но на всякий случай нужно сделать рентген.

– Спасибо, на рентген завтра отвезём на машине, тут недалеко травмпункт есть. Насчёт машины, я распоряжусь.

– Надо будет позвонить родителям. Вы сами это сделаете Аркадий Матвеевич?

– Да, Люба. Завтра будет рентген и по результату я сообщу его матери. Как он?

– Температуры нет, ссадины я перевязала. Думаю, ничего страшного.

Максим лежал на кровати в медпункте и ему было очень стыдно, что из-за него трое взрослых людей вынуждены были заниматься такой ерундой, как жалкая ссадина на колене.

– Зачем ты это сделал? Скажи на милость. – Вика сидела у него на кровати и взгляд у неё был сердитый.

– Я думал, что убил его? – ответил Максим. – Ну и решил бежать.

– Кого ты убил? Что ты несёшь? Кого ты вообще можешь убить? Ты бы в зеркало на себя хоть иногда смотрел! – она провела рукой по волосам. – Может и причесывался бы хоть иногда, телёнок лохматый.

– Я постригусь, честное слово! Как Аркадий Матвеевич.

Вика вздохнула так тяжело, что Максиму стало ещё стыднее.

– Ладно, спи давай. Я завтра с тобой поеду в травмпункт рентген делать. Посмотрим, что с твоей ногой.

Но как тут уснёшь, если за один день с тобой произошло столько всего? Максим прокручивал последние события и пытался их анализировать. Всего только за один вечер; его поколотили, он увидел время, побил своего главного врага, и эта была его первая драка в жизни, удрал из лагеря и оказался в медпункте. С одной стороны, ему было чем гордиться и будет что рассказать в школе, с другой стороны, на душе было неспокойно. И поводов для этого предостаточно. Но было что-то самое главное и это "что-то" спряталось внутри его головы и никак не давало себя рассмотреть подробно и внимательно. Что же так сильно пугало его и мешало уснуть. Максим ворочался с боку на бок, и все не мог успокоиться.

– Максим, ты спишь?

Окно приоткрылось и в проеме показалась голова Аркадия Матвеевича. Потом он аккуратно, стараясь не шуметь влез в палату медпункта.

– Тише. Люба ложится спать, а мне надо обязательно поговорить с тобой.

Вот уж кому Максим был рад, так это начальнику лагеря. Он столько всего хотел ему рассказать, что казалось он задохнётся, если не выговорится. Но тот оборвал его на полуслове и приложив палец к губам, сказал только одну фразу, от которой настроение Максима сразу испортилось.

– Знаю. Почти все знаю, остальное расскажешь, когда спрошу. А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Прости что я втравил тебя в это. Ты не можешь представить себе, как я об этом жалею. Но теперь нет ни времени, ни смысла об этом разговаривать – надо попытаться спасти тебя. Ты готов?

Максим был настолько расстроен напуган переменой, которая произошла в его учителе, что готов был расплакаться. Лицо у начальника лагеря было жестким и даже страшным: на лице явственно проступили глубокие складки от носа до губ, сами губы сложились в тонкую прямую линию, а в глазах читался страх.

– Самое главное: тебе больше нельзя входить во время! Никогда! Ты понимаешь меня?

Не надо отвечать, просто кивай.

От испуга Максим и не мог говорить, так он был напуган и так ему было в этот момент себя жалко.

– Дальше – завтра я заеду за тобой на машине и сам повезу тебя в травмпункт. Чтобы ни происходило сегодня ночью, что бы ты не увидел – не покидай своей кровати. В крайнем случае – кричи. Кричи громко, разбуди весь лагерь, но не делай ничего сам. И наконец – заставь себя уснуть. Я знаю, что это сложно, но это – твоя самая надёжная защита, сейчас.

Аркадий Матвеевич пытался успокоить, пытался быть ласковым и добрым, но получалось у него очень плохо.

– И не только сейчас. Пока ты спишь, им сложнее тебя найти.

– Кому им?

Больше молчать Максим не мог. Вернее, он сейчас ничего, наверное, не мог. Вопрос не то что вырвался – он соскользнул с губ. Почти выпал, как вставная челюсть древнего старика. Максим и чувствовал себя так же беспомощно, как старик. Наверное, он в этот момент был так жалок и беспомощен, что учитель наконец пожалел его.