Время банкетов. Политика и символика одного поколения (1818—1848)

Однако в 1841 году ситуация изменилась, и банкет в Лизьё приобрел общенациональное значение. Отныне Гизо уже не был обыкновенным политическим деятелем или, как это продолжалось много лет подряд, главой министерства важного, но не определяющего общую стратегию государства — Министерства народного образования; теперь он, как всем было известно, фактически возглавил кабинет министров, хотя номинально его председателем 29 октября 1840 года был назначен маршал Сульт, «славный полководец», по тогдашнему определению. Между тем в течение всей парламентской сессии Гизо, как замечали его противники, вел себя на редкость незаметно; в то же время если внешнеполитическая ситуация, крайне напряженная предшествующей осенью, когда король расстался с Тьером, стала спокойнее, фискальные нововведения министра финансов Юманна возбудили во всей Франции ненависть к инквизиторскому усердию сборщиков налогов, и жители десятков маленьких населенных пунктов и даже нескольких крупных городов резко выразили свое несогласие с действиями правительства⁴⁴¹. Жители Тулузы восстали и с оружием в руках прогнали из города своего префекта, в Лилле шли крупные манифестации, грозившие перейти в бунт, а несколько недель спустя серьезные волнения начались в Клермон-Ферране. Банкет, устроенный в честь Гизо его избирателями из Лизьё, позволял взять ситуацию в свои руки и, как замечал Эмиль де Жирарден, который хорошо разбирался в таких делах, создать событие: «Газеты, уставшие твердить одно и то же, с нетерпением ждали, чтобы кто-то подбросил дров в затухающий огонь их полемики. Поэтому речь в Лизьё явилась очень кстати: для авторов передовиц то была манна небесная». Урок не прошел даром; все следующие годы, за исключением 1843-го, когда у Гизо имелась, с его точки зрения, уважительная причина для перерыва (восстание в Испании и приезд во Францию королевы Виктории⁴⁴²), он всякий раз брал слово летом «в этом прекрасном краю, перед этим умным и доброжелательным населением».