Время больших отрицаний

И когда Панкратов откинул крышку "футляра" и поворотами рукояток на тыльной стороне начал неспешно, чтоб без лишнего шума, выдвигать НПВ-язык, это под звездами тоже выглядело красиво, фантастично и поэтично:

- сначала пространство с малым К охватило весь состав и приподняло его вместе с рельсами, отделив от земли;

- шумок перекачки при этом был умеренный, как от тронувшегося в путь тепловоза; а поскольку их немало сновало на товарной, внимания это привлечь не могло;

- потом Миша коснулся кнопочки для втягивающего НПВ-языка с высоким К; он выбросился мгновенно на двести метров - мгновенно же состав с рельсами стянулся в белую линию-молнию... и как не было. Только на промасленной земле остались вмятины от шпал, уходили в перспективу.

Сам состав был виден теперь на узком экранчике на боку цилиндра; внутренний сканер вычерчивал зелеными линиями его контуры и расположение. Панкратов поглядел: расположился правильно, как раз по оси "футляра"; отключил экранчик.

- Ух ты! - сказал за его плечом сцепщик. - Красиво. - Во, парень, как техника может: раз - и там! - сказал Миша, закрывая "футляр" спереди. - Будешь рассказывать - не поверят.

Потому и не таились, что не поверят.

3.

- Это точно: не поверят, - согласился тот; у него был чистый тенорок. - Но знаете что, вам не нужно с собой уносить - ни футляр, ни состав. Оставьте все здесь. Нет, серьезно...

- Почему?!

- Понимаете, там ведь "осколочные" материалы. Ну, продукты деления урана и плутония, осколки их ядер... - речь у сцепщика была внятная, культурная. - У них короткие периоды полураспада. Не более двухсот лет. У многих и вовсе годы, даже месяцы...

На разговор подошли Буров и Дуся Климов. Все НИИвцы смотрели на развитого сцепщика с живым интересом.

- Так что при вашем К-миллион в Ловушке к завтрашнему утру, когда сюда нагрянут корреспонденты, экологи и телевизионщики, в контейнерах все начисто высветится. Распадется. Ведь пройдет несколько тысяч К-лет. И составчик с рельсами будет на месте - и радиации в нем нет никакой. Нет, серьезно. Вместо сенсации - пшик.

- Так вы не сцепщик? - спросил Буров.

- Почему? Сейчас сцепщик. Живу вон в том общежитии... - он указал рукой на двухэтажный барак правее пустыря. - До этого - пациент клиники при Институте судебной психиатрии имени Сербского. А еще до этого старший научный сотрудник ядерного центра, откуда прибыли этот состав. Нет, серьезно...

- А откуда вы знаете, что утром нагрянут масс-медиа и экологи? - спросил Панкратов.

- Так я ж им и звонил. И фотографии передал. Завтра в 11 обещали быть.

- Отблагодарить, значицца, захотелось? - сразу вник в суть Дуся Климов; он почуял в сцепщике близкую душу. - Родимому ядерному центру? Не иначе как за институт Сербского?..

Тот кивнул.

- Но теперь выходит, что вы их подвели, репортеров-то? - уточнил Панкратов. - Примчат на пшик.

- А вам что, их жалко? Подвели по-настоящему-то их вы, я только рельсы развинчивал. Да и что мне они! - При свете дня Миша заметил, что глаза у сцепщика голубые; сейчас, в сумраке, он разглядел, что они у него бедовые и злые. - С вами-то тиреснее. Но в самом деле лучше, если состав утром окажется на месте - с высветившимися до нуля отходами. Нет, серьезно. Они ведь с приборами приедут, с добровольными экспертами с физфака университета... А не окажется - рыскать начнут, выспрашивать: кто был, что да как, где состав?..

- Он прав! - поднял палец Буров.

- А как с благодарностью родимому центру... за институт Сербского, надо полагать? - Спросил Миша; он был наслышан о крутых нравах в ядерных организациях.

Сцепщик отмахнулся, как от мухи:

- Да бог с ними. С вами мне тиреснее. И вам со мной тоже будет, вот увидите. Нет, серьезно.

- Степень есть? - поинтересовался Буров.

- Кандидатская. Физ-мат. Докторская диссертация лежит.

- Как это вы нас так сходу вычислили? - спросил Панкратов.

- Не сходу. После вашего Шаротряса. Сгулял в центральную библиотеку, собрал и прочел все материалы об НПВ. Когда слухи о пропажах, об "инопланетянах" пошли, понял что к чему. Я бы и сам так сделал. Нет, серьезно... Догадаться нетрудно - доказать трудно. На вас еще долго никто ничего не докажет.

- Растакую мать, я за! - горячо сказал Дусик. - Нашего человека сразу видно - он просто создан для НПВ.

- Вы сами-то еще без году неделя наш человек, - буркнул Буров, недовольный тем, что решают без него.

- Не неделю, а целых три, Виктор Федорович, - парировал Климов. - В НПВ это очень много. На целую неделю больше, чем вы главный инженер. И уже давите!

Они стояли вокруг темного цилиндра на двух треногах; футляр как футляр только около скобы-ручки рдели два индикатора, зеленый ("К-заряжен") и желтый ("Загружен"). Вверху накалялись во тьме звезды обычного неба. Зажглись на мачтах прожекторы станции.

- Как вас зовут? - сросил Панкратов. - Меня Миша.

- Зовите НетСурьезом. Так везде, с вуза. По речевой привычке.

- Хм... ладно, это вместо фамилии. А имя?

- Имярек Имярекович. Не придавайте значения пустякам. Я муни. Знаете, кто это?