Время больших отрицаний

В Лаборатория МВ идет первый в этот день итоговый семинар. Как раз по этой проблеме. Да, они настроили систему ГиМ-3 на приближение планет, синхронизовались с ними.

Уже трижды выпускали НПВ-лучи, «взвешивали» то, что в него попадало. Не видя — только слышали звучание оболочки, оценивали на приборах величину возмущения по отклонениям стрелок.

Само собой, что не знали, из вещества или из антивещества захваченный НПВ-языком объект. Не знают, значит, и неважно, несущественно, не имеет значения. Главное, взвесить можно.

Они снова обсуждают и спорят. Панкратов, Толюн, Климов, НетСурьез (автор метода). Весь вопрос в точности «взвешивания».

— Точность оценки масс планет всюду невелика, с погрешностью до +,— нескольких триллионов тонн. Это грубо, им захватывать-то надо малые обломки, астероидные типа — а в них счет на миллиарды тонн.

… Неважно, кто что сказал да какие числа написал на доске, раз они думают об одном и том же. От одной такой темы и величины чисел все чувствуют себя небожителями.

— … куски желательны все-таки МНОГОкилометровых размеров из МВ. Тогда обойдемся несколькими сотнями. Ловушки это позволят, нужно только побольше выжать из полей, более крутой режим.

— Но каждый такой подарок МВ потянет на сотни миллиардов тонн. До триллиона. Перенеся на полигон при К8640, их надо нежно уложить, потом Ловушами-фрезами дробить, укладывать и компоновать.

— Короче! Точность «взвешивания» до миллиона тонн приемлема или нет?

— По-моему, да. На пределе, но… Главное, почувствовать, что что-то серьезное уловили. Если чуть-чуть есть, то камешек наш. Если отклонения больше, отпускаем.

— Як тады. С астероидами.

— Да. Тогда, начав сегодня, управимся в приемлемые строки. Не состаримся.

Под МВ-небом, где сменялись циклы миропроявлений: вещественный, антивещественный, снова вещественный… — а их заботило, что могут состариться.

Полилог типа Они.

4.

День текущий 15.28229 ноя

ИЛИ

16 ноя 7 ч 46 мин Земли

16+ 48 ноя 14 ч Уровня К 150

7.055118E+08 Шторм-цикл МВ

Сорок минут полета Любарского

Внизу плыл город, заброшенный парк на берегу реки; он тоже в тумане, над водой клубы.

«Господи, боже мой! — думал-маялся Варфоломей Дормидонтович, сжимая штурвал. — Конечно, они попробовали, получили результаты, обсудили, уточняют методику — все идет по плану. Потом появится Буров, они расскажут, он одобрит, ну, что-то подправит, без этого ж нельзя — и приступят к главному опыту. И это все, пока я плетусь-лечу. Они же все там умеют, могут рассчитать, сделать, измерить… Иллюзия всезнания и всемогущества, коя сейчас гибельно вспыхнет.»

… В дискетах Вэ-Вэ, кои он изучал, были экскурсы в индуизм, в частности, про майю как всеохватывающее заблуждение и про Авидью-незнание как главную часть ее. Все это Варфоломей Дормидонтович раньше не без интереса прочел, да кое-что и сам знал. Но только сейчас, в сумасшедшем своем полете и подъеме — с ожиданием всеуничтожающей вспышки ОТ НЕЗНАНИЯ — он понял, что такое незнание-авидья, какая это страшная сила и энергия.

Науки — а еще более сановитые ученые — внушают себе и другим приятную иллюзию, что мы не знаем пустячки, самую малость. Меньше того, что знаем. Это не так. Мы не знаем гораздо больше. Неизмеримо. И если даже из наших куцых открытий возникла энергия цивилизации: электрическая, тепловая, ядерная… — то в незнании-авидье энергии уничтожения содержится несопоставимо больше.

Любарский сейчас находился в двух мирах: в здешнем, где неумело вел вертолет, — и в том, где пространство лишь экран с игольчатыми проколами звезд — точек, через кои только и виден бурлящий за ним ВсеОкеан ядерного огня.

«И всюду на планете так. Миллионы ученых… точнее, узких специалистов, — преподают, пишут статьи и учебники, участвуют в конференциях и защитах, принимают экзамены, ставят оценки. Внушают себе и другим уверенность, что они знают мир, а если и не знают, то малость, а не свою и нашу погибель. Хотя ведь был звоночек: Чернобыль. Если бы те ребята, пожарники и летчики, не положили жизни, не сбили огонь, не засыпали порошками бора — и реактор рванул бы по-настоящему, на все 190 тонн урана… конец человечеству. Планета уцелела бы, да. Но людям и цивилизации крышка. А теперь и планета не уцелеет…»

… снова припомнился тот жест мэра, «комсомольского вождя»: вот где у меня ваш Шар! — не знающего и не желающего знать ничего кроме своих интересов. Такие лезут наверх, подличая и выслуживаясь, обманывая направо и налево. Потом, достигнув высот, они произносят скудоумные «Ага!» или «Ну и что!», когда им что-то объясняют, — но при всем том распоряжаются деньгами и людьми, РЕШАЮТ — и всегда с целью удержаться у власти, выделиться.

… как стремились выделиться киевские деятели самого высокого ранга, добиваясь, чтобы в Чернобыльской АЭС было не 4, а восемь, а еще бы лучше двенадцать, черт побери, реакторов РБМК. Потому что Киев же ж столица Украины, так пусть будет и атомной столицей! Не будем спорить.