Время Бригадиров

Арестанту велел отвернуться - кто его знает, насколько жадные у него глаза - сам же орех ножом вскрыл и отчего-то совсем не удивился, что блестючку в нем обнаружил. Совсем такую же, как к виску арестанта подклеена. Надо же… мыкнул и вправил туда, где ей самое место. В рукоять ножа. Стал один глазик очень-очень симпатичный.

Должно быть, умный человек такое сказал: "Не всякой находке радуйся!" Не каждую вещь надо тащить к себе. Иную следует оставить там же, где взял. Поковырялся в шкатулке, нашел пластины под размер. Бригадир кое-что в клинописи понимал - прочел пару строк и дальше не стал. Омрачился. И с меньших посланий войны начинаются. Забросил шкатулку подальше в закустье. Правда, по собственной неистребимой привычке, место приметил, да и внимание обратил, как арестант глазами зыркнул в ту же сторону.

Обратно выходили, заставил арестанта метропольского впереди себя идти. Это понятно почему: каждый вольно не вольно, составляет собственный план выживания, пока интересы совпадают, спину можно подставлять. Здесь уговора - не шалить друг с другом - не было. А вот на поляне, знал, соберутся вместе, в один круг, пальцы сомкнут и уговорятся до города плечо из-за плеча, прикрываю друг дружку, только на окраине врассыпную. И этот метропольский в общем кругу сидеть будет. Больше чем полдела, считай, сделано. Много пота было на этом последнем походе. Соплей тоже порядком будет, когда дело закончится, домой вернешься на собственных ногах - без убытков. Бригадир, когда про некоторые походы вспоминал, сам на глаза соленел.

Пока выходили, учил арестанта: глаза ему открывал. Смотреть и видеть вещи разные, вторую не каждый может в себе развить.

– Вот, к примеру - смотри сюда - что ты видишь?

– Куст зеленый.

– Ничего больше? Смотри на бока!

– С одного бока более зеленый, лист жирнее, и сам как бы к той стороне тянется, с другой суховат, лист мелкий.

– Молодец! - одобрил Бригадир и подумал, что не такой безнадежный этот увалень, как показалось. - А теперь скажи - почему так?

– Могила?

– Угу! Питается! А могил держись дальше, если только не решил на ней поживиться - но это крайний случай. Безвестные могилы - дурная лотерея. Тут либо она тебя обогатит, либо ты ее.

И что тогда?

– Тогда куст будет по обе стороны зеленый.

Показывал белые цветки Вахты - такого растения, что хорошо видно и в темноте, предупреждает - дальше топь с курощупами. Потому-то и зовется Вахтой - вахту держит, сторожит. И всякое другое показывал… Он пока еще вроде того колодца, в который надо воду носить.

Про себя говорил страшное - это обязательная приправа к обучению. Криком дерева не срубишь, но лист завялить можно - напугать то дерево до желтизны.

Всяк учится на собственных стрессах, а лесу все учатся очень быстро. Либо бригада боится своего Бригадира, либо Бригадир бригады. В первом случае больше шансов выжить всем. Потому даже умные бригады при недалеком проводнике-топтуне играют свой страх - подыгрывают ему. В иные времена лучше не знать, что о тебе говорят - уверенность потеряешь, или, того хуже, переиначивать начнешь. За Бригадира держись - он завел, он же и выведет!

Вывел. Большак!

Серебряный груз в лесу сам себя сберегает, да и тех, кто его несет за компанию. А вот в иных местах не лесных и нелестных - обиды на себя притягивает и жадность людскую. Обратно шли поплевывая, рожа высунется - чешуйкой в лоб - крику, смеху. Далеко разносится! И не потому, что серебряная, это врут, что на лесных уродов серебро действует - проверяли это в разных лабораториях. Только тот факт, что деньги, и действует - именно это для лесного жителя самое страшное, что есть на свете подобная ненужность, это их в буквальном смысле коробит, скручивает в узлы, прижигает…

Кто с убылью, а мы с прибылью, - на все лады повторял Бригадир, но только мысленно, чтобы не подумали - возгордился. А сейчас делал озабоченное лицо, хотя самого так и распирало на бахвальство.

Думал тут бы пехом, как и прежде, но остальные тоже загордились, проголосовали - колеса покупать, а дальше чтобы с шиком. Дурные, что с них возьмешь! Еще не бригада. Бригадир помалкивает, знает, что с иными будет. В городе быстро все спустят, и никто из них хозяином хрычевне или даже лобазика захудалого так и не станет. Откололся бы, но одному, да с метропольским пленным, что измотался на этом легком переходе так, что без подпорки стоять не может, и со слабым пока еще Мастером, которому откупил большее - жизнь: как не кинь - всюду клин. Впрочем, за Мастером его семерка приглядеть может. Не распалась…

– Что теперь?

– Будем молчать, да станем поджидать.

Что ждать, что гнать; сыпать ли свое нетерпение вокруг себя или укладывать в линию - все душевная потеря. Но гнать, все-таки, веселее. Хотя, с возрастом Бригадиру все больше нравилось сидеть в засадах - дожидаться. Должно быть, подустал.