Время бросать камни

Время бросать камни

Вечерело… На скамеечке возле церкви, что на Вознесенской горе, неподалеку от знаменитого в Екатеринбурге Харитоновского дома, знакомого читателям романа «Приваловские миллионы» как Бахаревский, по имени одного из главных персонажей, сидели двое: Мамин-Сибиряк, известный всей России писатель, приехавший после двенадцатилетней разлуки навестить родной город, родственников, и Баталов, студент Московского университета, молодой литератор, напечатавший несколько очерков и рассказов в Петербурге и Москве, высланный на Урал под негласный надзор полиции.

Стоял один из теплых дней конца августа, начинала желтеть листва. Город с этой высоты раскрывался перед ними просторной пестрой панорамой. Церкви, стоящие на холмах, как бы обозначали дальние границы его. Внизу виднелся большой пруд, подпираемый плотиной, на которой был разбит сквер и установлены памятники Петру I и Екатерине II.

Мамину-Сибиряку шел пятьдесят первый год. Он сидел, чуть наклонившись, красивый, крупный, плечистый, с аккуратно подстриженной бородкой, выразительными темными глазами, крепко сжимая в руках трубку, взволнованный неожиданным знакомством с Баталовым и поворотом разговора. Вглядываясь в энергичное скуластое лицо студента, Дмитрий Наркисович думал, что его собеседнику сейчас не больше двадцати пяти лет, и вспоминал, что в возрасте Баталова он, семинарист, недоучившийся студент, переживал самые трудные годы. Как тяжко приходилось тогда ему, взявшему на себя после смерти отца заботы о семье! Рубли добывались многочисленными репетиторскими уроками. Пользуясь каждым свободным часом, не позволяя себе и дня для отдыха, он писал, писал… Как он тогда выдержал? Понадобилось почти десятилетие, чтобы пробиться в передовые журналы.

Какое это далекое время!

Молодые голоса все энергичнее запевают новые песни… Интересно, какими путями пойдет жизнь этого милого своей молодой горячностью человека, начинающего литератора, с его убежденной верой в особый революционный путь рабочего класса России? Станет ли он литератором или окунется в полную превратностей жизнь профессионального революционера?

— Мы рады вашему приезду на Урал. Рады видеть вас, такого популярного в рабочей среде писателя, у себя.

— Вы увлекаетесь и, конечно, преувеличиваете мою популярность, — мягко заметил Мамин-Сибиряк.