Время бусово

Гости руками брали с бронзовых и серебряных подносов и дере-вянных чаш куски жареного мяса, при необходимости ловко орудуя собственными ножами-кинжалами, выбрасывая обглоданные кости в специальные плетенные из прутьев ивы корзины и вытирая сальные руки о мягкие, отбеленные до снежной белизны рушники, чтобы не скользила в них очередная серебряная чара с сурьей медовой или вином греческим.

Чару опрокинут — хозяина восславят!

А хозяин, раскрасневшийся от славословий и выпитого вина, не переставая, потчует: «Пейте, ешьте, гости дорогие, со здоровьицем»!

Как ветер носились от стола к столу расторопные отроки, угощая гостей яствами и винами из плетеных узкогорлых кувшинов и грече-ских ваз.

Сладкоголосые киевлянки, своей статью и гордой осанкой напоми-навшие священных птиц лебедей, одетые в праздничные сарафаны, с венками из живых лесных цветов на русых головках, с длинными, чуть ли не до пят, косами, голубыми, как само небо и такими же бездонными глазами, услаждали слух гостей мелодичными, как родные просторы, песнями. Эх, хороши праздничные застолья русов! Как хороши!

В СТЕПЯХ РУСКОЛАНИ

На следующий день, рано поутру, он, Дажин, с Златогором и дру-жиной своей отбыл восвояси. Ехали легкой трусцой, не моря попусту коней, хотя у каждого было по два заводных. Дорога была неблизкой. В пути предстояло пребывать не менее двух седмиц. Так как находились в походе, то в соответствии с его распоряжением держались по-походному: впереди и по бокам на расстоянии видимости трусили пар-ные разъезды разведчиков. Степь хоть и была своей, но опасность воз-никает даже там, где ее не ждешь. Так лучше ее заранее предупредить, чем потом локти кусать да себя проклинать. К тому же тренировка ни-когда еще не мешала. Спутники были воинами надежными, не раз по-бывавшими в сечах и битвах, как с азами, так и с греками, встречались они и с гуннами, все чаще и чаще заскакивавшими в русские степи. И он планировал в предстоящем походе на греков Тавриды назначить из вои-нов своей охраны десятников, а, возможно, и сотников.

То, обгоняя кавалькаду, то, забегая на несколько сот шагов вправо или влево, так, что отследить их можно было только по колебанию тра-вы, по степи бежали собаки-волкодавы, с крупными головами, широки-ми грудями и поджарыми брюхами. Длинношерстные и не знавшие ус-тали. Собаки были натренированы на выслеживание и гон зверя по сте-пи: хоть зайца, хоть косулю, хоть сайгака — любого зверя брали. Не да-вали спуску и туру, и оленю благородному, и диким лошадям, табуны которых время от времени встречались в степных просторах. Но основ-ной их специализацией было взятие волка. Иногда их использовали и при охоте на медведя или же для охраны жилища и воинского стана. Никогда чужого человека близко к хозяину или становищу не подпус-тят. Не только облают, но и порвать могут запросто. Но своих знали и не трогали.

День только начинался, поэтому в степи еще держались остатки ночной прохлады, и жара пока не беспокоила всадников. В траве треща-ли потревоженные людским и конским вторжением кузнечики, опове-щая сородичей, что живы еще и не раздавлены копытами лошадей. Можно было переговариваться, пока жара не заставит сомкнуть уста, когда время подойдет к полудню. Тогда будет не до разговору даже са-мому говорливому. Но так как он молчал, то молчали из уважения к нему и сопровождающие его всадники, размеренно колыхаясь корпуса-ми в такт конской трусце. Трава была столь высокой, что из-за нее вид-ны были только лошадиные холки и головы, да станы воинов. Все ос-тальное тонуло в изумрудно-золотистой и серебристой от метелок ко-выля массе. В бесконечном, бездонном и безоблачном небе лениво па-рила на распростертых крыльях пара степных коршунов — искали себе добычу. Но разве ее можно было разглядеть в густой травяной массе?.. Нельзя.

Вспомнился вчерашний разговор с князем Щеком и рассказ Щека о прошлом их общего рода, и он решил на эту тему поговорить со своим другом и наставником Златогором, молча следовавшим на полкорпуса слева и позади него.

Волхв Златогор еще не вошел в ту пору, когда священная седина покрывает главу, и власы становятся такими же длинными, как и ум. Он был молод и полон жизненных сил, хотя и старше его, князя Кияра Ант-ского лет на десять — пятнадцать. Златогор мог быть отличным бойцом, но выбрал в жизни иную стезю: стезю знаний и веданий, как и его пред-ки — жрецы. Тонкие черты лица говорили о его благородном происхож-дении, высокий лоб и ясные зеленые глаза — о мыслителе и философе, скромная одежда и обходительные манеры — о высоких духовных каче-ствах.

— Златогор, — обернулся к волхву, придерживая своего коня, — если не общаешься в данное время с богами, давай поговорим, пока жара не сморила. Не возражаешь?

— Я и сам желал побеседовать с тобою, князь, но не хотел нарушать ход твоих мыслей, — тотчас отозвался волхв, слегка поторопив своего чалого коня уздой, а когда поравнялся, спросил: — Так о чем ты желал побеседовать, князь Дажин? Не о вчерашнем ли повествовании киевско-го князя?

— И об этом, и кое о чем другом…