Время было

— Думаешь, он знал, что так будет? Писал специально для нас?

Эрик улыбнулся и покачал головой.

— Знаешь, Мила, чем больше думаю, тем больше мне кажется, что он для себя писал. Ему нравилось писать, понимаешь? У них все надписи были электронные, только указатели и таблички кое-где сохранились, но тоже не от руки написанные. А он писал рукой. Специально изучал каллиграфию, привез себе с архипелага кисточки, краску и катушки специальных лент. Чтоб сидеть и писать, чтоб время было и ничего не мешало! Понимаешь?

Я покачала головой.

Эрик вздохнул:

— Если ты не понимаешь, они тем более не поймут. Роман он сочинял фантастический, вот что я думаю!

Я усмехнулась и потрепала Эрика по стриженой макушке.

— Эрик, гуманитарий ты наш добрый. Нет, это документальная рукопись.

— Да он даже озаглавил ее «Иш»! «Светлячки»!

— Все бы так озаглавили на его месте, — вздохнула я. — Ты наверно давно не видел Марка Йогана. Мы же всегда шутили над ним, над его этими манерами, поклонами, над пенсне. Помнишь, как ходили слушать его лекции о Большом взрыве и Магеллановом облаке? А теперь это не человек больше, это дьявол! Ему только крови надо. У него и тон другой, и голос, и мысли не его. Он заставил всех подчиниться и все боятся! Это то, о чем предупреждала рукопись: светлячок первым делом поражает руководителя. А остальные начинают выполнять безумные приказы — одни от страха, другие просто верят. А те, кто понимает, что происходит, ничего сделать уже не могут… И вот именно это у нас и случилось.

Эрик качал головой. Похоже, он не понимал до конца всё то, что стало ясно даже мне.

— Эрик, он тебя приговорил к казни! Ты когда-нибудь вообще думал, что живой Марк Иоганн тебя приговорит к казни?!

Эрик не ответил.

— Скажи, Эрик, зачем ты хотел уничтожить рукопись?

— Не хотел, а уничтожил! — гордо сказал Эрик. — Потому что увидел, какое началось безумие. Нельзя изучать культуру по единственной фантастической книге!

— Но ты лингвист! Ты бы не смог уничтожить памятник культуры!

— Я вычистил все файлы, а одну копию спрятал так, что никто не найдет полвека! Только не спрашивай, все равно не скажу.

— Ее уже нашли.

Эрик посмотрел на меня, не понимая, а потом просто обхватил голову руками. Дальше мы сидели молча.

Наконец дверь щелкнула и появились Джафар с Тагором.

— Эрик Смоленски, на выход, — скомандовал Джафар. — Без вещей.

Эрик оглянулся на меня и поплелся к выходу.

Через какое-то время Джафар и Тагор вернулись.

— Мелисса Вольская, на выход. Без вещей.

* * *

Сбоку от двери лежал большой сверток черного полиэтилена — словно кто-то из экипажа прилег поспать, укрывшись с головой. А посередине комнаты на таком же черном, расстеленном на полу полиэтилене стояла я. Напротив стояли Тагор и Джафар с обнаженными пистолетами. Марк Йоганн уныло читал с листа:

— Именем закона Земли… Властью капитана… Единым голосованием коллег…

— Марк, я не буду, — вдруг сказал Джафар.

Капитан уронил лист и испуганно выхватил свой пистолет. Но на него никто не нападал — Джафар лишь бросил свой пистолет ему под ноги.

— Джафар Меламед!!! — заорал капитан срывающимся голосом. — Это приказ!!!

— Я больше не подчиняюсь твоим приказам, Марк, — спокойно ответил Джафар.

Марк Йоганн не стал спорить — он быстро поднял свой пистолет и методично высадил в Джафара все крепежные скобы. Джафар уже давно упал, а Капитан все нажимал и нажимал кнопку, пока вместо хлопков не появились сухие щелчки. Тогда он повернулся к Тагору и кивнул в мою сторону:

— Заканчивай…

Тагор поднял пистолет, прищурил один глаз и наступила тишина. В этой тишине слышались приглушенные крики и звуки борьбы за переборкой. Тагор недоуменно посмотрел на капитана, и в этот момент дверь распахнулась. В рубку ворвалась Ванда, на ней висел Вигдор, пытаясь ее сдержать, но в этой сухонькой старушке оказалась необычайная сила.

— Остановитесь! — властно крикнула она.

Тагор опустил пистолет, словно ему было все равно.

— Это не Мелисса выпустила Клауса! — сказала Ванда. — Техники отследили сигнал, он был не с ее планшета!

— Техники? — прищурился Марк Йоганн. — Ее Альфред?

— Не только, — сухо сказала Ванда. — С ее планшета можно подать воду, но нельзя открыть шлюз.

— Это правда, — вдруг растерялся Марк Йоганн. Он нелепо поправил пенсне и на миг стал тем добрым дедушкой, которого мы так любили. — Значит, у нее был сообщник?

— Вот и ищи сообщника, — сказала Ванда. — А ее не трогай. Я лично ее забрала из шлюзовой и отпаивала успокоительным в медбоксе, поэтому точно знаю, что это не она. Да, Мелисса?

Это была неправда. Но я кивнула.

Марк Йоганн недоуменно перевел взгляд с Ванды на меня, а потом вдруг подошел ко мне и обнял.

— Прости меня, Мелисса, — снова сказал он прежним теплым голосом. — Я вообще уже не знаю, что думать и как всё это остановить… Зайди ко мне завтра, будет серьезный разговор по оранжерее.

И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, легко перешагнув черный сверток у двери.

* * *

Я переводила взгляд с Игнатуса на Жака, с Жака на Ванду, с Ванды на Клауса — живого и здорового.

— Не понимаю, — повторяла я.