Время быть русским

6. О способности страуса к круговой обороне

ПРИЗНАТЬСЯ, Вы поразили меня недодуманностью некоторых Ваших аргументов. Вы, например, пишете: «Национализм не может быть агрессивным, национализм не может быть направлен против кого бы то ни было, ведь национализм — это любовь к своей нации. Как может быть любовь агрессивной? Тогда это уже не любовь. И национализм, если он чужой, агрессивный и ему нужно противостоять, это не национализм, это или экстремизм, или фашизм, или шовинизм, что угодно, только не национализм… Если бурят, чуваш или тувинец любит свой народ, и это очень хорошо, это правильно, это нормально; не нормально, когда кто-то не любит свой народ или равнодушен к своему народу; только почему любви чуваша к своему чувашскому народу нам необходимо противопоставлять любовь русского к русскому народу — не понятно».

Совсем недавно, каких-то пятьдесят пять лет назад, русские люди, любя свой народ, разгромили и покорили немецких людей, тоже очень любивших свой народ. Это — проявление русского шовинизма? Мой отец пошел добровольцем на фронт в 18 лет и много немцев, венгров и испанцев перебил за четыре года; он — экстремист? Дмитрий Донской усеял Куликово поле татарскими костями; наверное, он — фашист…

Господи, как глупо! Бывает ли любовь агрессивной, атакующей? Спросите об этом кошку, защищающую своих котят, тигрицу, защищающую своих тигрят! Любую мать, защищающую своих детей! Любого любящего, защищающего свою любимую! (Современным психоанализом разработан даже соответствующий термин: «оборонительная агрессия».)

Поистине, этого может не понимать только тот, кто любит свой народ сложа ручки, любовью платонической, созерцательной и отвлеченной, любовью ради любви — в прохладе и покое. «Что ты делаешь, чем наполнена твоя жизнь? — Я люблю свою любимую. — И все? — И все. — Но чем ты занят? — Да я ж сказал: я люблю. — Но твою любимую насилуют, а ты сидишь! — Это не мешает мне любить ее…».

Но тот, кто любит любовью деятельной, активной, тот понимает: любовь — бесконечно многообразна, она может быть оборонительной и наступательной, созидательной и агрессивной! Все зависит лишь от обстоятельств, в которых она проявляется, а не от выдуманных теоретиками «правил любви», которых, слава Богу, никто не читает. Ученый любит свою нацию за рабочим столом, космонавт — в ракете, а солдат — в окопе. И его пуля во врага направляется любовью. Для националиста в любви к своему народу нет никаких запретов и ограничений. А какой ярлык ему навесят при том враги — об этом он не должен даже думать.