Время быть русским

— По большому счету в сегодняшней России профсоюзного движения нет. Вы удивитесь, но на Западе, к примеру, власть боится именно профсоюзов, а не партий. Там люди за полтораста лет привыкли защищать свои интересы, используя в основном этот могучий инструмент. Когда бастуют медсестры, без которых ни один врач ни в одной клинике ничего не сделает, когда водители-дальнобойщики в один миг перекрывают все магистрали страны — так ого-го! — приходится выполнять все их требования. Профсоюзы (тред-юнионы и пр.) на Западе прошли огромный путь борьбы за права и интересы работников; прошли через кровь, через террор со стороны полиции и мафии, через вооруженное сопротивление, через забастовки и марши многих миллионов работников. Тот высокий средний уровень жизни, который так радует глаз в развитых странах, достигнут как раз благодаря профсоюзам. А у нас? Если не считать авиадиспетчеров, это все — детский сад. Хотя потенциал у российских профсоюзов — огромный, и мы намерены искать с ними образ взаимодействия.

Как реагирует общество на ваше появление?

— «Правые» либерал-демократы бьются в истерике — что в СМИ, что в Госдуме. Левые настроены не слишком доброжелательно, тянут, правда, неназойливо, к себе либо третируют (несправедливо) как конкурентов. Жириновский требует, чтобы из нас сделали фигуру умолчания, — понимает, бес, что самим фактом нашего существования мы перечеркиваем его судьбу. Национал-патриоты из числа тех, кто либо не был приглашен либо был исключен нами, либо сам гордо отказался от союза, не упускают случая куснуть, полить грязцой — это нормально, привыкли. Как, увы, и КПРФ.

Что же касается реакции властей, то здесь, как нас не раз предупреждали доброжелатели, следует ожидать многоуровневых разветвленных провокаций. Кое-что уже налицо.

Расчет врагов русского народа ясен: во что бы то ни стало расколоть нас либо выдавить меня из партии. Я им мешаю, порчу привычную схему и тактику игры, нарушаю простую и ясную картину. Они понимают: присутствие меня в составе сопредседателей — гарантия того, что партия не будет вытолкнута в маргинальное существование, что от нее не отвернется интеллигенция (в том числе ее весьма видные представители) и национальный капитал. И не нарушится смысл общенародной, коалиционной, поистине национально-державной партии.

Зря стараются, не выйдет. Нам судьба — стоять вместе, назло врагу.

Что вы станете делать, если НДПР, паче чаяния, ликвидируют? Исчезнете из российского политического поля, как исчез «Спас»?

— Ну уж нет! «Спас» был случайным политическим образованием, созданным бывшим членом Либерально-демократической партии Владимиром Давиденко, давшим идею законспирированной и как бы внезапно возникшей партии, в союзе с уже выработавшим свой политический ресурс Баркашевым, давшим людей и деньги. Миронова и меня пригласили в последний момент «для витрины» и потому, что кроме нас было некому готовить и публично озвучивать программные тезисы «Спаса». Естественно, после ликвидации движения его участники разошлись во-свояси. Совсем иное дело — НДПР! Здесь нет случайных людей ни в центре, ни в регионах. Каждый из нас оказался на своем месте потому, что вся его жизнь и судьба вели к этому в течение последнего десятилетия. Если власть прибегнет к репрессиям, закроет нас, чтобы лишить возможности баллотироваться по партийным спискам, то мы немедленно, как Феникс, воссоздадимся снова как партия (в ином обличьи), а тем временем сосредоточим усилия на выборах по одномандатным округам, а также в исполнительную власть — губернаторов, мэров, префектов, советников и т. д.