Время «Ч»

– Андрей, я ничего не забыл! – Саша так расстроился, что совсем скис. – Захар примчался с совещания весь взмыленный, а потом убежал туда же. Он сказал, что сканер сейчас в работе, но обещал при первой возможности прислать на место Илью Десятова. Я предложил такой вариант – мы сами сначала проверим, а потом уже подключим бригаду. Осмотрим розетки, телефонные аппараты, приёмники, телевизоры…

– Да, жаркий у нас денёк получится, если так действовать! – заметил Андрей. – Впрочем, деваться-то нам некуда. Давай быстрее, Сашок, пока нас не опередили…

Арина зачем-то не только вышла из машины, но и перебежала на ту сторону Литейного проспекта. Когда Озирский и Минц появились на крыльце, она как раз возвращалась.

– Ой, тут такое случилось! Какая-то дура голубиный кал крутым кипятком с подоконника смывала! Чуть меня не ошпарила – еле увернулась…

– Зачем ты вообще вылезла из машины? – проворчал Андрей. – Тебе что сказали – сидеть там и не рыпаться!

– Если меня увидят в твоей машине, будет ещё хуже, – резонно заметила Арина. – Я специально отошла подальше, чтобы посмотреть, нет ли вокруг чего подозрительного…

– И что? – ехидно спросил Озирский.

– Всё спокойно. – Арина на всякий случай сплюнула через плечо. – Поехали скорее. Кстати, а где прибор?

– А прибора нет – так искать будем, – зло ответил Андрей. – Тут кругом такой дурдом, что трудно оставаться в здравом уме. Пока ты у Горбовского был, – повернулся он к Саше, – я забежал к Майе Вершининой. Рассказал, что сумел узнать в справочном, и она немного успокоилась. У неё вообще аврал. Сын руку сломал, когда вчера здесь по баррикадам лазал с приятелями. А другой мальчишка из их компании лоб раскроил и повредил глаз…

– Несчастная женщина! – пожалела Майю Арина. – Все напасти сразу.

– Я не кончил, – заметил Андрей, выруливая с парковки. – При мне позвонил её брат, Вадим Эльянов. Он работает на ЛАЭС, в Сосновом Бору. Теперь у него большие неприятности. Угадайте, почему! А потому, что он ночью следил за реактором, так как отвечал за его безопасность. А на баррикадах не был, и теперь ему шьют поддержку заговорщиков, так он им якобы служил…

Арина и Александр одновременно повертели пальцами у висков. Цензурных слов у них не нашлось, а матом ругаться они постеснялись.

– Всё-таки Майя богато одарена судьбой, – немного погодя, сказал Минц. – Красивая, образованная, обожает мужа и сына. Считает себя счастливой женщиной и больше ничего от жизни не хочет. Но в смутное время никто не застрахован от несчастий, и я боюсь за неё…

– Это точно! – согласился Озирский, проскакивая мимо Смольного к Большеохтинскому мосту.

– А почему ты по Литейному мосту не поехал? – удивился Саша, снова вытирая вспотевшее лицо.

– Тебе-то какая разница! – Озирский был явно не в духе. Как теперь работать в квартире, он не представлял, но поворачивать назад тоже не хотел.

– Нет, а серьёзно? – поддержала Сашу Арина. – Почему ты эту дорогу выбрал?

– В последнее время мне часто приходится ездить окольными путями. – Андрей покусывал нижнюю губу, на всякий случай проверяя «хвост».

– Ну, объясни же! – попросил Минц. – Жалко тебе, что ли?

– По-моему, пора привыкнуть к тому, что я постоянно выбираю короткие пути-дороги. А если знаешь чьи-то привычки, всегда можно этим воспользоваться. К тому же, я не в курсе, можно ли сейчас проехать по Литейному. Что там было ночью, один чёрт знает…

– Ах, вот оно что! – Минц успокоился и отвернулся к окну.

Арина испугалась:

– Даже так? Тут ночью были беспорядки?

– А ты думала! Конечно, без жертв и серьёзных ранений, но носов разбили много…

Андрей переехал через речку Оккервиль с Малоохтинского проспекта на Свердловскую набережную. Следующий поворот последовал уже на Шоссе Революции. На углу проспекта Металлистов «пятёрку» остановил парень лет четырнадцати – весь в коже, с серьгой в одном ухе. Сальные волосы отрока были забраны в хвост. Он поднял руку, и Андрей, к удивлению своих пассажиров, затормозил. Юноша вместе со своим мотоциклом наклонился к ним.

– Ну, что там? – Озирский достал пачку «Мальборо», угостил несовершеннолетнего рокера. – Можно ехать?

– Да чисто всё, ни одной их «тачки» во дворе, а всегда стояли. Квартиру прозвонили – никого, – солидно откашлявшись, отозвался агент.

Он взял две сигареты совсем ещё детской, но уже грязной лапой в перстнях. На тыльной стороне правой руки у него была вытатуирована монограмма из четырёх скрещенных сабель – как у профессора Мориарти.

– Мирон, это точно? – испытывающе взглянул на него Андрей. – Мы там в засаду не попадём?

– Сукой буду! – залихватски побожился Мирон.

– Не пытайся выглядеть хуже, чем ты есть на самом деле, – назидательно сказал Озирский. – И впредь таких выражений при даме не употребляй. Ладно, я тебе верю!

Андрей сунул парню в руку не то деньги, не то ещё что-то. Арина и Саша ничего не успели разглядеть, да не очень-то и стремились. «Жигули» поехали дальше по шоссе Революции, и Андрей очень по-доброму улыбнулся.

– Это Мироша Кокорин. Золотой мальчик, цены ему нет! Может хоть всю ночь гонять по городу в поисках нужной мне информации.