Время Чёрной Луны

– Олдан! – отчеканила Донге… или Донгли. – Что вы сделали с Олданом? Почему он теперь сидит и читает ваши книги?

Служитель Уллор прищурился, вспоминая.

– Ах, Олдан? Один из самых ваших ревностных борцов за идею. Он тоже был тут, у меня. – Служитель грустно усмехнулся. – И тоже не хотел понять. Он сидел на твоем месте, Донгли, и ничего не понимал… Он был как заряд, готовый взорваться от любого прикосновения.

– Что вы с ним сделали? – вновь прервала его девушка.

Служитель Уллор повел плечами, подтянул к подбородку отвороты своего яркого халата, словно ему стало еще холодней.

– Ты веришь в то, что мы действительно избавились от Плодов Смерти? – обратился он к Донгли.

Девушка отрицательно покачала головой.

– А ты, Легис?

– Верю, – сказал я, хотя уже начал понимать, что мой ответ абсолютно ничего не решал.

– Парадоксальная ситуация, – задумчиво сказал служитель Уллор. – Одна не верит, а другой верит. А решение все равно одинаковое. И нет, и не может быть другого решения.

– Это почему же? – спросила девушка.

– Сейчас поймешь. Представь, что мы отпустили тебя из Тола-Уо. Ты уйдешь отсюда в полной уверенности, что Плоды Смерти спрятаны где-то здесь и надо продолжать их поиски. Ведь так?

Девушка кивнула.

– Правильно, не возражаешь. Ты вновь будешь пытаться проникнуть сюда, теперь уже другим путем, и в конце концов сломаешь себе шею на Черном гребне. А если мы отпустим тебя, – Уллор повернулся ко мне, – то ты расскажешь там, у себя, что Плодов Смерти нет, никакой угрозы не существует и вовсе не обязательно продолжать кормить тех, кто живет в Тола-Уо. То есть нас. Если там, у вас, поверят Донгли – то продолжат попытки добраться до Плодов и будут ломать себе шеи. Поверят тебе, Легис, – оставят нас без средств существования, и мы не сможем тогда продолжать заниматься тем, чем занимаемся сейчас.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

Я уже знал, как окончится этот разговор. Из той информации, что в пути дал мне бедж.

– Мы добываем знания. Мы изучаем и совершенствуем человеческие возможности. Мы здесь, в Тола-Уо, знаем неизмеримо больше, чем знает весь остальной мир. Нет таких наук, которые были бы обделены нашим вниманием. Но чем больше мы знаем, тем шире граница неведомого. Однако, чем шире эта граница, тем больше знаний можно почерпнуть из неведомого. Возможно, когда-нибудь мы дойдем до конца и сравняемся могуществом с солнцеликим Уо. Возможно, этому процессу вообще нет предела.

Да, он, вероятно, был прав. Чем дольше продвижение, тем шире распахиваются горизонты предстоящего, тем больше появляется новых вопросов. Как там говорил философ? Вот твой маленький круг – твои знания, а вот мой большой – мои знания. Мой круг больше – но длиннее и черта его соприкосновения с неизвестным. Воистину, пройдя всю жизнь, человек имеет более весомые основания сказать: «Я знаю, что я ничего не знаю», – чем в начале жизни…

– А правильно ли ваше поведение с точки зрения нравственности? – задал я вопрос, чтобы хоть как-то оттянуть ту неизбежную минуту, когда служитель Уллор вынесет приговор. – Вас кормит весь мир, ничего не получая взамен.

Служитель с одобрением кивнул и неторопливо произнес:

– Нам не так уж много надо от мира. Всему миру не приходится излишне напрягаться, чтобы прокормить, кроме себя, еще каких-то две тысячи человек. Что касается распространения знаний, то мы не ставим перед собой такую цель; мы постигаем истины для себя, а не для мира. Мы не мешаем миру заниматься тем же самым. Кроме того, существуют истины, обладание которыми не умножает счастья человеческого, поверьте. Ну, а насчет нравственности – согласись, это понятие относительное. В любом случае, мы не несем никакой угрозы миру, нам нет дела до мира и мы будем существовать сами по себе, принуждая, тем не менее, мир кормить нас. А для того, чтобы подобное положение вещей существовало и впредь, – я напрягся, потому что наступил тот миг, когда служитель Уллор огласит приговор, – у нас есть очень хорошее и безотказное средство: напиток забвения.

Вот он, приговор. Напиток забвения, испив который, человек не теряет своей сущности, но забывает пережитое, освобождается от прежних привязанностей, благих и дурных намерений недавнего прошлого и может посвятить дальнейшую бестревожную жизнь постижению истин небесного божества Уо. И Олдан, и другие лазутчики, сумевшие пробраться в город, испили этот напиток. Теперь нам с Донге предстояло сделать то же самое.