Время Чёрной Луны

Беляков показал ей, как пользоваться краном.

- У меня в прошлом году девица одна ночевала, - он заулыбался. - Сломала мне ручку. Стала её крутить, когда нужно - оттягивать.

Беляков вышел, и Лена защёлкнула за ним дверцу. Потом разделась и пустила воду. Пистолет она пристроила на полке, между шампунями и ещё какими-то пузырьками - так, чтобы в любой момент можно было до него дотянуться.

Лена легла в ванну и закрыла глаза. Не ужасные треволнения последних дней, а какие-то очень далёкие воспоминания - стёршиеся, казалось, почти или навсегда забытые, но, всё-таки, сохранившиеся на задворках усталой памяти, сейчас, в эту минуту, накрыли уверенной, тяжёлой волной: пахнущий весенним дождем и мокрой сиренью школьный двор, серые туапсинские улицы, выложенный круглыми, гладкими камнями пляж, до боли нагретый от раскаленного южного солнца... Лена чуть не уснула. Она отряхнулась, мгновенно вернувшись в действительность. Конечно, было бы глупо сейчас утонуть в ванне.

Вымывшись, Лена облачилась в мягкий махровый халат, оставленный для неё Беляковым. Сунула пистолет в кармашек.

Когда она вышла в прихожую, то сразу же уловила запахи, которые шли с кухни. Там возился хозяин квартиры. Запахнувшись в халат, Лена потянула носом и прислушалась: что-то аппетитно шипело и булькало. Когда она появилась на кухне, Беляков, повернув голову, быстро оглядел её. Потом прервался и сходил в ванную. Он брезгливо скосился на ком грязной одежды, лежавший в углу.

- Я думаю, всё это пойдет в мусор, - Беляков почесал нос. - Я тебе подберу что-нибудь. - Потом он увидел цепочку с крестиком на полочке между шампунями и дезодорантами. - И украшение свое забери.

- Это - не украшение.

Лена взяла крестик. Беляков поглядел на неё с интересом.

- Ты веришь?

Лена серьезно кивнула. Частный детектив пожал плечами.

- Каждому своё, - сказал он. - Я верю только в то, что могу пощупать.

Беляков вернулся на кухню и продолжал возиться с едой. Лена подошла ближе и поглядела насмешливо.

- Сразу будем трахаться, - спросила она, или вначале покормишь?

Беляков обиженно скривился.

- Как захочешь. Но, вообще-то, я ещё никогда не принуждал женщин. Я тебе не хачик какой-нибудь.

Лена вернулась назад, в прихожую.

- Дай мне расчёску.

- Возьми в ванной - какая нравится, - ответил Беляков, не поворачивая головы.

...Инспектор Саркисян сидел у себя в кабинете. Его перебинтованная левая рука неподвижно покоилась перед ним на столе. Саркисян рассеянно глядел на охотничью двустволку, изъятую сегодня утром у одного мужика из станицы Пашковской. Тот стрелял в соседа, изнасиловавшего его дочь, которая наутро повесилась. Сосед лежал сейчас в больнице. "Лучше бы убил, - думал Саркисян. - Одной русской скотиной стало бы меньше." Но главное, что его заботило теперь, было, конечно, не это.

Послышался стук в дверь.

- Да, - устало проговорил инспектор, - открыто.

В кабинет ввалился Хачатуров. Следом показалась смуглая небритая физиономия.

- Знакомьтесь, - Хачатуров подвёл гостя к столу Саркисяна. - Это - Алик Кабардинец. А это - Самвел Саркисян. Между прочим, старший инспектор уголовного розыска.

Алик брезгливо хмыкнул. Потом молча бухнулся на стул и зажёг сигарету. Хачатуров присел рядом.

- Короче, чё делать? - Алик Кабардинец с вызовом разглядывал Саркисяна.

- В самом деле - кабардинец? - недоверчиво спросил тот, отодвигая ящик стола.

- Он в Нальчике родился, - ответил за Алика опер Хачатуров.

Саркисян вынул фото и бросил его небрежно на стол.

- Я больше не хочу ничего слышать об этом человеке, - проговорил он сумрачно. - На обороте - все данные.

Кабардинец двумя пальцами подобрал карточку, где анфас был изображен Валет и брезгливо её повертел. Наморщив лоб и шевеля губами, прочитал нацарапанное на другой стороне. Письменная речь ему явно давалась с трудом.

- Четыре штуки баксов сразу - чтобы не торговаться, - он достал изо рта сигарету и потушил её о крышку стола, рядом с пепельницей.

Саркисян посмотрел на Хачатурова.

- Он не понимает, где находится?

Хачатуров серьёзно кивнул.

- Понимает.

- Бабки вперед, - сказал Кабардинец. - И - два, три, четыре дня, неделя максимум: будет трупак.

- А если не будет? - Саркисян смотрел на кабардинца.

Глаза у Алика холодно блеснули.

- Если не будет - верну бабки.

- А если ни тебя не будет, ни бабок? - Саркисян продолжал разглядывать нальчикского хулигана.

Тот спокойно поднялся.

- Слушай, - сказал он медленно. - Я - Алик Кабардинец. Я свою мать на куски порежу...

Развернулся и двинулся прямо к двери. Хачатуров проворно ухватил его за куртку.

- Стой, Алик, не горячись. Сядь на место, не дёргайся.

Кабардинец снова уселся.