Время Чёрной Луны

Несчастная испустила вопль - такой громкий, какой только смогла. И продолжала дёргать веревки, раскачивая туда и сюда кресло.

...Стихли шаги за порогом. Прогудела машина.

Беляков огляделся. Он посмотрел на пламя и понял, что потушить его уже не сможет. Развернувшись всем креслом, он начал передвигаться назад. Девушка видела это. С безумной надеждой в глазах она наблюдала за его движениями. Когда Белякову удалось-таки справиться с одним из ящиков, он начал просовывать туда пальцы, пытаясь захватить что-то, лежавшее там. Связанная журналистка не понимала смысла его действий, но соображала подспудно, что от этого зависит сейчас её жизнь. Она вся подобралась и судорожно шевелила губами, бессильная чем-нибудь помочь Белякову.

И вот, наконец, получилось извлечь из ящика письменного стола то самое нечто. Это был большой складной нож, в костяной рукоятке которого пряталось, наточенное как бритва, лезвие. Руки у Белякова затекли, стянутые верёвкой, кнопка ему никак не давалась. Минуты две он промучился, прежде чем из массивной и тяжёлой, как кастет, рукоятки лезвие выскочило наружу. Тем временем пламя, сожрав уже почти все бумаги, жадно облизывало письменный стол.

Сдавив дыхание, следила молодая женщина за тем, как Беляков пытается разрезать верёвку.

Занавеска вспыхнула так, словно была из ваты. Огонь всё сильнее расползался вокруг. Комната наполнялась дымом; оба - Беляков и журналистка уже начинали кашлять от едкой гари, что забивала нос и разъедала глаза. Девушка вскрикнула от бессильного ужаса: раскрытый нож выскользнул из рук Белякова и сейчас лежал на полу. Подумав секунду, тот оттолкнулся от стены ногами, качнулся и тяжело ударился спиною об пол. У него чуть не вылетели все внутренности. Но удушливый дым всё активнее распространялся по комнате, и Беляков понимал, что времени у него осталось немного. Ковёр, на котором он лежал сейчас, медленно тлел, и пламя подбиралось всё ближе.

Намертво привязанная к креслу несчастная репортёрша, не отрываясь, продолжала следить за всеми движениями Белякова. Дым дурманил, слепил глаза, и не отпускала одна мысль: стоит только сейчас отключиться, и это - конец. Это - смерть.

...Но вот, надрезанные верёвки треснули. Пошатываясь, словно пьяный, детектив поднялся на ноги. И сразу же поперхнулся дымом. Чуть не упал. Потом отшвырнув нож, подхватил кресло и с размаху бросил его в дверь, уже объятую пламенем. Дверь распахнулась, тяжело закачавшись на петлях. Беляков двинулся к выходу. И тут только до связанной журналистки дошло окончательно: её участь здесь никого не интересует.

- Стой! - закричала она, задыхаясь от ужаса и от дыма. - Назад! Освободи меня!

Беляков остановился и поглядел. В голове у него что-то провернулось. Он подошёл к журналистке, подобрал нож с пола и одним взмахом рассёк верёвки.

Спотыкаясь, оба вышли наружу. Здесь ноги у несчастной подкосились сами, она опустилась на траву. Не оглядывась, Беляков пошёл к своей машине.

Глава 19

Лена брела по улице. Старалась идти не быстро, чтобы не обращать на себя внимание редких прохожих. То и дело осторожно оглядывалась. Руку она держала в кармане плаща, доставшегося ей от Белякова. Пальцами согревала влажный ствол вальтера. Это - и ещё тяжесть пуленепробиваемого жилета под курткой чуть-чуть успокаивали. Лена понятия не имела, куда направляется. Покинуть город она уже не рассчитывала. Догадывалась: вокзалы и все возможные дороги-выезды из Краснодара - под милицейским контролем. В голове гудело после вчерашнего, а на душе было тошно. И не помогла оправиться чашка кофе, что заменила завтрак.

Кучерявыми хлопьями, падая, кружился снег, всё было кругом запорошено, и прохожие передвигались по тротуару медленно, боясь поскользнуться. Машины тоже не торопились, пробегая по отутюженной, белой от снега, мостовой. Лена обернулась на магазинную витрину. Большой плакат разноцветными буквами поздравлял её с новым 2003-им годом. Рядом опирался на свой обычный бумажный посох Дед Мороз. В другой руке он держал мешок, в котором, как считалось, были подарки. Возле стояла Снегурочка, такая же бумажная, но только размером поменьше - как и положено Снегурочке. На небольшой ёлке, усыпанной ватой, что изображала снег, скромно блестели четыре шарика. Лена вспомнила, что когда-то Новый Год был её любимым праздником. Ещё она подумала о том, что сегодня уже двадцать девятое число.

... - Можно?

Саркисян приподнял голову. Симпатичная, ярко накрашенная брюнетка уверенно вошла в кабинет. Инспектор пристально оглядел её.

- Конечно, - он отодвинул в сторону папку с бумагами. - Ты - Света?

На девушке была пожёванная временем кожаная куртка, а также мятые, но чистые, джинсы.

- Света, - она кивнула и бухнулась в кресло напротив инспектора.

Саркисян продолжал изучать гостью. Та, посмотрев на него, отвернулась. Над вид Свете едва ли исполнилось восемнадцать. Её маленькие белые ручки, мягкий спокойный голос наводили на инспектора сильные сомнения в том, что эта девчонка может кого-то убить.

- Знаешь, о чём пойдёт речь?

Света кивнула. Она продолжала смотреть в сторону.