Время четырёх стихий

– И тебе не надоело издеваться над собственным сыном? Если ты не заметил, Бен, Тим живой, он не игрушка, не подопытное животное! – пытался вразумить моего отца директор. – Он был приличным, – дядя перевёл на меня сомневающийся взгляд, нахмурился, – почти приличным учеником. Ну ладно, буду откровенным: он никогда не был приличным. Но потом, – он вновь посмотрел на меня, приложив руку к груди, – прости, Тим, – директор отвернулся, откинувшись на спинку своего мягкого офисного кресла, – у него поехала крыша. И угадай из-за кого, а, Бен?!

– Да что вы с Лизи заладили-то! Во всём меня обвиняете! – огрызнулся отец, тоже откинувшись, но на обычном деревянном стуле, и скрестив руки на груди.

– А ты что, хочешь сказать, что вообще не причастен к тому, что твой сын сходит с ума?! – дядя довольно красноречиво указал растопыренными пальцами в мою сторону, где я недовольно пыхтел от зря просиживаемого времени. Сколько мне ещё терпеть их спор? Может, встать и уйти?

– Нет, – отчеканил отец, приподняв одну бровь и медленно повернув голову в мою сторону. – Или ты хочешь возразить, Тим?

– Вообще-то, папаша ты никчёмный, – процедил я сквозь зубы, – дядя Август прав. Житья мне нет с твоими безумными фантазиями! – я старался подбирать слова более или менее подходящие, с не таким агрессивным оттенком. А так хотелось выговориться!

– Ты ещё потом спасибо скажешь, – надменно усмехнулся отец, поворачиваясь обратно к столу. – Я могу забрать Тима прямо сейчас, и мне плевать, что он будет против. Да, это мой сын, и пока он несовершеннолетний, ответственность за него несу я, – отец чуть нагнулся к столу и заглянул брату в глаза.

– Не забывай, что у него есть ещё и мать, – обломал его дядя, усмехнувшись в ответ. – Или развод для тебя значит полное её исчезновение из жизни ваших детей? Если ты забыл, учёный хренов, Тим находится под опекой Элизабет. Прости, но я никак не могу отпустить его вместе с тобой. Тебя лишили родительских прав. А теперь пошёл прочь из моего кабинета, – холодно, чётко и ровно произнёс директор, раздражённым жестом указав отцу на дверь. Но тот лишь прыснул.

– Простите, но сколько я ещё должен наблюдать эту милую сцену? – с сарказмом произнёс я, подходя к подоконнику и запрыгивая на него, невольно забыв, что нахожусь в кабинете у директора.

– Тим, слезь с подоконника, живо, – приказным тоном произнёс дядя, глянув на меня из-за плеча.

– Нет. Я буду сидеть здесь столько, сколько пожелаю, пока мне не пропишут нормальное наказание! – воскликнул я, сев по-турецки.

– Да пропиши ты уже это чёртово наказание, а я, повторяю, заберу его с собой. Он срочно мне нужен, Август, – бесстрастно произнёс отец, нагнувшись и что-то прошептав брату на ухо. Как я ни старался, ничего не смог расслышать.

– Ладно, будь по-твоему, – дядя сожалеюще посмотрел на озадаченного меня, я смерил его взглядом, полным ненависти к им обоим. Чёртовы братья Хейлы. Что отец ему наговорил такого, что он сдался вот так просто, когда готов был стоять за меня горой чуть ли не до победного конца?!

– Вот и отлично! – обрадовался отец, хлопнув в ладоши и подскочив на стуле, когда дядя подписал бумажку о назначении наказания и поставил на ней свою печать с изображением герба школы. – С тобой приятно иметь дело, братец, – его рот расплылся в довольной улыбке, а сам он бодро зашагал к выходу.

– От тебя никогда не дождёшься уважения! – воскликнул директор, стукнув кулаком по столу. – Что же, Тим, будь осторожен. Хотя ты и сам это прекрасно знаешь, – озадаченно и нервно усмехнулся он, но я лишь коротко кивнул, с неохотой спрыгивая с подоконника и следуя за отцом.

– Поджилками чувствую, что вам не следовало этого делать, дядя Август, – забыв в который раз за этот визит про формальность, вздохнул я. – Спасибо, конечно, что встали на мою сторону, – я сделал паузу, слушая шаги отца в коридоре, – но вы слишком мягкотелый. Он этим воспользовался, – я замолчал, думая, что ещё бы такого сказать. Но слова не шли в голову. – До свидания, директор Хейл, – раздражённо произнёс я, прикрывая за собой дверь и чувствуя внутри опустошённость. Но напоследок глянул ещё раз на дядю: его лицо перекосило и, как мне показалось, будто заглючило. Тряхнув головой, всё пришло в норму.

Дурное предчувствие.

Глава 2. Тайная лаборатория.

Мы спустились вниз с четвёртого этажа и вышли на улицу, где встретил свежий майский воздух, приятно расслабляющий внутри и выветривающий мрачную атмосферу сегодняшнего утра. Но весь эффект снисходил на нет из-за довольного рядом отца. Вот чему он так радуется, не пойму?!

– Ну, что, даже не поблагодаришь меня? – спросил он, когда я, всем своим видом показывая искреннее недовольство, сел в машину, сильно хлопнув дверью.

– Спасибо, что подарил мне возможность вновь оказаться твоей марионеткой! – огрызнулся я, пристёгиваясь.

– Эй, может, хватит дуться? Те эксперименты очень важны для будущего Земли, – возмутился папа, вставляя ключ зажигания.

Я вперил в него свой взгляд, наполненный удивлением.