Время четырёх стихий

– Привет, – сказал я, когда отец легонько стукнул меня локтём в бок, и Лив улыбнулась, кивнув. Какая она всё-таки красивая… – Одну пиццу «Дьябола», пожалуйста, – я старался сдерживать себя, чтобы не сделать и не сказать ничего лишнего.

– Подожди… – она посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на отца, который помахал ей, и напряглась, как мне показалось, – подождите десять минут, – сказала Лив и спешно удалилась в пекарню, что-то бормоча себе под нос.

Я повернулся, судорожно выдохнув, прошёл к столику возле окна и, плюхнувшись на мягкое красное кресло, бросил рюкзак на другое кресло. Отец сел напротив, что приносило небольшой дискомфорт.

– Ну, как в школе дела? Как успехи с волейболом? – вдруг спросил он и задумчиво посмотрел в окно, избегая моих обозлённых глаз.

– Серьёзно? – я сдержанно ударил ладонями по столу. – Нет, значит, до этого он меня долго и нудно изучал, подвергая действию всевозможных химикатов, а сейчас довольно-таки мило беседует, будто бы ничего и не произошло! Да и ещё в кои-то веки ты решил забрать меня из школы, завезти в мою любимую пиццерию, что очень подозрительно, ведь я ни разу не говорил тебе об этом заведении, а в придачу ещё и беззаботно беседуешь со мной! Что-то тут явно нечисто, – вспылил я, стараясь говорить не слишком грубо и громко. – И если бы ты хоть раз интересовался моей школьной жизнью раньше, то знал бы, что в волейбольную команду мне так и не удалось попасть.

– Эй, у меня просто появилось свободное время, и я решил его уделить тебе, – ответил папа с ноткой фальши. – И давай не ссориться, ладно? Сегодня поистине замечательный день! – сказал он и блаженно вздохнул.

– Если честно, то устал я от твоего излишнего внимания. Мама правильно сделала, что подала на развод. С таким человеком, как ты, жить просто невозможно! Как можно ночью спокойно спать, зная, что рядом находится безумный учёный, готовый отправить тебя на эксперименты в свою гнилую лабораторию, чтобы, как он сам говорит, спасти всё человечество от инопланетного зла? – но внезапно в голове всплыли слова дяди: «Тебя лишили родительских прав». – О, и знаешь что самое интересное? – я не дал ему возможности заговорить и продолжил: – Я отчётливо помню, что мама не спорила, с кем мы останемся, когда вы разводились. Но в тот день дело выиграла не она!..

Но в этот момент нам принесли пиццу, от которой шёл лёгкий прозрачный дымок и исходил такой аромат, что пробуждался дикий аппетит, который просто заставил меня замолчать. Сейчас я пожелал насладиться этой безумно вкусной выпечкой, сделанной с душой. Никто в городе не делает пиццы лучше, чем семейство Бьянки.

– Приятного аппетита, – сказала официантка и, улыбнувшись, ушла.

Олив исподтишка смотрела на наш столик. Но, заметив мой взгляд, резко отвернулась, обращаясь к новому посетителю.

Я сослался на рабочий стресс и на присутствие отца. Она его никогда не видела. Может, из-за него так волнуется? Что бы не было причиной, с каждым бывает… Наверное.

Пицца вернула меня в реальность. Несколько минут или секунд я кровожадными глазами смотрел на неё, и было жалко начинать своеобразный пир. Перемирие длилось не долго. Не вытерпев более, я сразу же схватил небольшой кусок и откусил, с наслаждением закатывая глаза и откидываясь на спинку кресла.

– А, горю! Хелп! – я дёрнулся от резкости и чрезмерной громкости крика отца. – Воды, принесите воды! Н2О!

Все посетители повернули головы в сторону нашего столика, смиряя нас своими осуждающими взглядами. Я растерянно смотрел из стороны в сторону, ища бутыль с водой, и никак не мог её найти. Началась паника. Смущение примешалось к ней. Но к нам вовремя подбежала та самая официантка со стаканом воды, расплескав половину по пути. Папа дрожащими руками схватил его, залпом выпил всё содержимое и с шумом поставил на стол.

– Ну, что, лучше? – спросил я, начиная смеяться, забыв про недавние конфликты.

– В следующий раз предупреждай, что это острая пицца… – укоризненно произнёс отец, отодвигая её от себя.

Я пожал плечами и слегка улыбнулся, посмотрев в его не спрятавшиеся в этот раз карие глаза. Съев первый кусок и взяв ещё один, я надкусил его, а папа, сморщившись, как чернослив, смотрел, как спокойно я её ем: кусок за куском, и вот круглой выпечки уже и след простыл.

– И как ты это сделал? – удивился он, со странным подозрением посматривая на меня.

– Видимо, твои жуткие и бесчеловечные эксперименты над собственным сыном не прошли даром, – я пожал плечами, оставляя чаевые. И чего это я делал заказ и расплачивался, интересно?

Мы направились к выходу к облегчённым вздохам посетителей. Оглянувшись напоследок, я встретился взглядом с Лив, а потом помахал ей и вышел в двери, вернее, врезался в них. Я постарался быстрее смотаться оттуда, чтобы не опозориться ещё больше. Болван. Влюблённый мелкий болван.

Выйдя из пиццерии, мы снова сели в машину и поехали в лабораторию. В душе я надеялся, что мы поедем не в это проклятое место, а, например, в аквапарк. Высоченные горки, море воды, топись не хочу. Эх, чёрт, как жаль, что выбора у меня нет…