Время, чтобы вспомнить все

Из шестнадцати носителей гроба только один — Артур Мак-Генри — знал разного Джо Чапина, а вслед за ним шел Майк Слэттери, который знал больше Джо Чапина, чем все остальные. Йельский Джо Чапин был приятелем Дэвида Л. Харрисона и высокого мужчины по имени Алик Уикс; Джо Чапин — адвокат, был приятелем Киркпатрика и судьи Уильямса; Джо Чапин — политик, был приятелем Майка Слэттери, губернатора и мэра; Джо Чапин — уроженец старого Гиббсвилля, был приятелем доктора Инглиша, Уита Хофмана и Генри Лобэка. Редактор газеты Хукер, адмирал, сотрудник банка Дженкинс и заведующий школами были не столько приятелями Джо Чапина, сколько сотоварищами по комитетам. Пол Дональдсон из Скрантона, которого упоминали не иначе, как Пол Дональдсон из Скрантона, был влиятельным человеком, принятым в кругу влиятельных лиц, имевшем представителей в большинстве американских штатов и нескольких провинциях Канады. Он был богатым, чрезвычайно богатым человеком, который всегда выглядел так, как положено, и всегда говорил то, что положено. Он был единственным человеком из города Скрантона, которого знали многие богатые и влиятельные люди; и о городе Скрантоне эти люди знали лишь одно: в нем жил Пол Дональдсон. В списке директоров его нью-йоркского банка рядом с его именем не стояло адвокатское звание или название его адвокатской фирмы, в этом списке он значился как «Пол Дональдсон, Скрантон, штат Пенсильвания». Он был членом коллегии адвокатов, но это несущественно; он являлся президентом фирмы «Пол Дональдсон и компания», где он сами был «Пол Дональдсон и компания». Он был в некотором роде самым важным носителем гроба, так как его отсутствие в списке почетных носителей гроба скорее всего было бы самым заметным. Дейву Харрисону он пожал руку небрежно — в конце концов, он видел Харрисона с неделю назад в Нью-Йорке, виделся с ним постоянно, и, что самое существенное, Харрисон не принадлежал к семье Морган. Он лично знал Артура Мак-Генри, Майка Слэттери, Алика Уикса, губернатора, доктора Инглиша, Уита Хофмана и Дейва Харрисона. Артура Мак-Генри Пол Дональдсон считал пенсильванским джентльменом, и познакомился он с ним, так же как и с Джо Чапином, в Йеле. Доктора Инглиша, Уита Хофмана и Генри Лобэка Дональдсон считал гиббсвилльскими джентльменами, и людей такого сорта Пол Дональдсон знал в каждом американском городе. Джо Чапин был его приятелем по Йелю и гиббсвилльским джентльменом, и именно по этим двум причинам Пол Дональдсон из Скрантона присутствовал на похоронах Джо. Когда за несколько дней до этого он сказал: «Мне нужно поехать на похороны Джо Чапина», — он говорил сущую правду. Будучи Полом Дональдсоном из Скрантона, он должен был присутствовать на похоронах такого человека, как Джо Чапин из Гиббсвилля. Таких, как Джо Чапин, в ближайшее время не предвиделось, и никто не знал этого лучше Пола Дональдсона из Скрантона. Ему ни к чему были новоиспеченные деньги, так же как и новоиспеченные миллионеры. Ему ни к чему были художники, писатели, составители реклам, техасцы, музыканты или евреи. Именно так он и говорил: «Мне ни к чему…» В действительности же он со всеми из них имел дело и всех их использовал. Но стоило ему извлечь из них пользу, как он тут же исключал их из своей жизни. Он никогда не приглашал их к себе в дом и никогда бы не пошел на ихпохороны, даже с чувством ликования.

В лимузине по дороге к дому номер 10 по улице Северная Фредерик он сидел рядом с Майком Слэттери.

— На похороны Джо пришло много народу, — сказал Пол Дональдсон из Скрантона.

— Очень много, — ответил Майк Слэттери. — Джо было бы приятно знать, что ты пришел.

— Да брось ты, — сказал Дональдсон. — Расскажи-ка мне лучше о его сыне. Говорят, толку от него никакого.

— Думаю, примерно так оно и есть, — ответил Майк.

— Что же с ним такое, Уит? Ты же наверняка его знаешь, — сказал Дональдсон.

— Конечно, — отозвался Уит Хофман. — Я редко его видел с тех пор, как он повзрослел, но о нем ходит тьма развеселых слухов.

— Каких таких слухов? — спросил Дональдсон. — Он что, «красненький»? Один из этих?

— Нет, я по крайней мере такого не слышал. А ты, Майк?

— Нет, хотя я этого не исключаю, — сказал Майк.

— А я слышал, что его выгнали из вашей альма-матер за голубизну, — сказал Уит Хофман.

— Уж этоготак точно не было, — сказал Дональдсон. — Если мы начнем выгонять их за голубизну… Господи, когда я там учился, их во всем университете было не больше полдюжины, а теперь, насколько мне известно, их там полным-полно. И не только в Йеле. Везде. В Гарварде они были всегда. В Принстоне их полно. А где ты учился, Уит? Ты был в Уильямсе.

— Точно. В Уильямсе голубых не было и в помине. Мы их всех, чуть что, отправляли в великую тройку [3].