Время действовать

Отсутствовал он недолго. В трубке зашелестело, он взял ее в руку.

— Приезжай, — сказал густой голос.

Суббота

Вы слыхали хохот железнодорожных станций, когда пролетающий поезд свистит им: поедем со мной!

Железнодорожные станции никуда не поедут. Без них совсем застынут улыбки расписаний.

Хенри Парланд.[24]

«Идеальная реализация»

5

В темном компьютерном зале, невидимые, словно призраки, шипели вентиляторы. У Зверя была включена лишь одна лампа. Он сидел перед мерцающим голубым экраном, поглаживая густую бороду.

Он сказал еще раз:

— Это работьонка для полиции.

Ясное дело. 112 фамилий. Почти 1000 рабочих смен на 29 разных предприятиях. Все при посредничестве «Охрана А/О Сентинел».

Я даже не знал, что такие вещи называются банком данных.

Я бы назвал это списком дежурств на отдельных листочках. Но взять эти листочки в руку было нельзя. Они мелькали на экране, когда была нажата одна из кнопок компьютера, в точности как порнографические картинки в старом синематоскопе. Мир идет вперед.

— Прогони это дерьмо еще разок, — сказал я устало.

Зверь запустил все сначала. Каждый листок походил на другой. Поверху — голубая полоса с желтым текстом:

«ОХРАНА А/О СЕНТИНЕЛ» свед. ссыл. прим.»

Все сведения в строчках относились ко времени с июня по июль. После «ссыл.» чаще всего стояло имя: Ян Нуккер. После «прим.» иногда имелся какой-нибудь чудной знак.

Потом ряды зеленых полос с именами служащих, их личные номера, адреса, телефоны. Чаще всего молодые люди, никого старше сорока.

А затем графы, в которых рассказывалось, когда и где работал данный служащий, день за днем.

Там были указаны самые разные предприятия, которые, возможно, захотят прибегнуть к услугам охранной фирмы. И там были перечислены все предлагаемые часы дежурств, круглосуточно, и все дни недели.

— Хе-хе, — засмеялся Зверь, — здесь есть и тот, кто убивал. Предлагаю читать это так: чилийским методом. Забираем всех и запираем на плавательном бассейне.

— Прикрой пасть, чернозадый, — сказал я. — Это тебе не курды. Это шведы. Если мы заберем всех сто двенадцать, а там только один виновный, а сто одиннадцать невиновных шведов, знаешь, какой поднимут хай!

— Мuy bien,[25]— уступчиво сказал глубокий голос. — Тогда это работьонка для полиции.

Я выругался и крутанулся на стуле вокруг себя.

— А далеко ты продвинулся с засекреченными кусками?

Лицо Зверя перекосилось, на нем были огорчение и боль.

— Друзжище...

— Дружище, — поправил я.

Он выглядел печальнее, чем бульдог, выпрашивающий подачку на вегетарианском обеде.

— Друж-жище! Я, может, вообще с этим не справлюсь. — Он замолчал, а я ждал продолжения. С аргентинцами надо следовать особой тактике: ведь это люди, которые могут назвать столкновение двух скорых поездов «небольшой накладкой». — Это очень трудно, — жаловался глубокий голос. — Восемь серий, закодированных американской программой под названием «Watchdog».[26]Копии снять с них нельзя. Я должен расшифровывать оригиналы. Это трудно. Требует осторожность.

Я тяжело вздохнул. 112 фамилий. 112 адресов. Что мне было нужно, так это спортивный союз почтовиков, чемпион сыщиков Блумквист[27]и высший выигрыш в лотерее.

Зверь в отчаянии поднял руки.

— Мы можем делать только одно, — сказал он. — Мы можем делать только то, что решил делать Юлле.

— Точно, — отозвался я. — А что будет потом? Виси, виси, моя звезда-сыщик?

Опять эта ослепительная улыбка. Я вздохнул еще раз, еще глубже.

— Ладно, — сказал я. — Где у тебя телефонные справочники?

Зверь повернулся и подвинул ко мне свой блокнот.

— Уже пришла суббота, — сообщил он. — Один час ночи. На работе его нет. Но он живет довольно близко.

Зверь научился читать и писать, лишь когда уже был подростком. Он гордился своим красивым почерком. В блокноте он написал:

Ян Нуккер, экономист, Висмарсвэген, 78, Энебюберг, 778 64 31.

— Так, — сказал я. — Время действовать.

Зверь сидел, молча улыбаясь.

— Что делать-то будем? — раздраженно сказал я.

Солнце сияло. Я недавно побрился. Надел свеже-выглаженную рубашку. А теперь стоял перед домом №78 на Висмарсвэген в новейшем стокгольмском суррогате Юрсхольма.

Они сидели в саду. Молодая современная шведская семья. Одеты в кричащие рубашки, волосы мелированы, загорелые, улыбающиеся. Каждый, когда изрекал что-нибудь глубокомысленное, отчаянно жестикулировал и притопывал, чтобы привлечь к себе внимание. А вокруг всякие игрушки: автомат для гольфа, прогулочный велосипед, громадный солнечный зонт на шарнире, радиоуправляемый автомобиль для ралли, кофейный автомат, украшенный картинкой Микки-Мауса, сотовый телефон.

Я держал в руке толстую пачку компьютерных распечаток, не вполне веря в эффективность того, что собирался сделать. И для начала подошел к калитке, остановился, помахал бумагами и крикнул самое умное, что мог придумать:

— Эй, вы там!