Время демографических перемен. Избранные статьи

Другая логическая цепочка: нелегальная занятость – криминал – межэтническая напряженность – терроризм. Интервью с генерал-майором В. Летуновским (Погранслужба ФСБ РФ) выходит под заголовками: «Военные бьют тревогу: каждый десятый нелегальный мигрант может быть потенциальным террористом!»[282].

Рассуждения некоторых журналистов звучат просто панически. «Если представить себе, что каждый десятый нелегальный мигрант будет мобилизован в террористические организации…то это уже сила б'oльшая, чем российская армия. Если учесть высокую концентрацию нелегальных мигрантов вокруг основных промышленных, финансовых и культурных центров страны, то совершенно очевидно, что потенциал этой силы может оказаться выше возможностей силовых ведомств страны»[283]. Другой журналист пишет, что «если бы все они прошли армейскую подготовку в одном из иностранных государств, они могли бы с легкостью просто захватить Россию, так как в 10 раз превышают по численности ее армию, и к тому же расквартированы по территории страны»[284].

«Проблема» разворачивается в Интернете: «в результате непродуманной и неэффективной политики Кремля в области миграции и демографии вблизи российской столицы и в ней самой было размещено не менее 400 тыс. иностранных граждан призывного возраста (35–40 дивизий!), содержащихся за счет российской экономики и охваченных весьма действенной системой управления…»[285].

В книге, подготовленной в рамках программы Министерства образования РФ «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе», утверждается, что «в современном мире территориальная экспансия обрела ползучий характер и осуществляется с использованием миграции… Государство поддерживает родственные себе находящиеся на чужой территории этнически-религиозные группы, всячески способствуя увеличению их численности и расширению занимаемой ими территории – это тенденция к захвату части территории другой страны изнутри этой страны.

Применительно к туркам-месхетинцам расчет делается на занятие ими наиболее стратегически важных участков территории Краснодарского края (возле дорог, мостов, водохранилища), а также на значительно более высокие темпы их размножения, чем у местного населения»[286].

Перепуганные вторжением мигрантов чиновники готовятся к нему чуть ли не как к военным действиям, например, планируют использование беспилотных аппаратов для поиска мест труда и пребывания мигрантов: «Сейчас пока не сезон, но уже в марте-апреле, когда традиционно ожидается приток мигрантов для работы в регионе, беспилотники начнут частые полеты»[287].

Антимигрантская мифология и миграционная реальность

Еще 20 лет назад слово «мигрант» не порождало в России никаких негативных ассоциаций. На исходе советского времени оно вошло – впервые с негативными коннотациями – в политический словарь в Латвии и тогда служило подогреванию антирусских настроений. Но довольно скоро после распада СССР антимигрантский дискурс возник и стал набирать силу в России, сделался неотъемлемой частью и властного, и масс-медийного дискурсов. И тот и другой способствуют нагнетанию алармистских настроений и несут ответственность за то, что за короткое время в стране сложилась устойчивая антимигрантская мифология и одним из существенных компонентов общественных настроений стала мигрантофобия.

Как и всякая мифология, антимигрантская мифология, крайне односторонняя, бережно коллекционируя все отрицательные проявления и последствия иммиграции, не желает видеть и не видит ее положительной роли. Тем самым она наглухо отгораживает поверивших в нее людей от реальности. Но реальность, в которой иммиграция по ряду причин, в том числе и в силу присущих ей многих положительных сторон, оказывается неизбежной, при этом никуда не девается и требует своего. Противоречия между мифологией и реальностью приводят, в частности, к крайней противоречивости, непоследовательности и властного, и медийного дискурсов.