Время демографических перемен. Избранные статьи

Прежде всего, как мне представляется, надо разграничить вопрос о сходстве или различиях траекторий перехода в разных странах или регионах и предпереходных или постпереходных состояний в его начальных и конечных точках.

Начнем с вопроса о траекториях. Едва ли признание универсальности демографического перехода как ответа на нарушение демографического равновесия тождественно представлению о полной одинаковости траекторий, по которым движутся совершающие такой переход общества. Во всяком случае, никто из теоретиков перехода ничего подобного не говорил. Более того, само представление о переходе как едином пути развития предполагает, что разные группы населения, регионы, страны и т. д. начинают движение по этому пути с разных исходных позиций, это происходит в разное время и в разных исторических обстоятельствах, само движение испытывает влияние разных культурных контекстов и потому заведомо не может быть одинаковым.

В частности, хорошо известны различия между пионерным (эндогенным) и догоняющим развитием. Последнее опирается на заимствование чужого опыта, чужих социальных и технологических инноваций, что может и даже, видимо, должно приводить к нарушению последовательности этапов перехода и другим отклонениям от «классической» модели. С точки зрения критиков теории демографического перехода, из нее вытекает, что демографические инновации «могут: (а) возникать только на мировом Севере и (б) непременно должны охватывать затем весь мир. Оба предположения не оправдались»[35], стало быть, теория неверна. Мне же представляется, что таких предположений в теории не содержится, и она в них не нуждается. Китайская политика «одна семья – один ребенок» не была западной инновацией и не распространилась на весь мир. Но это был один из возможных путей массового перехода к внутрисемейному контролю рождаемости, предсказанного теорией, что скорее подтверждает, чем опровергает предсказания теории и ее универсальность.

Помимо всего прочего, диверсификация траекторий перехода легко прогнозируема хотя бы потому, что изначально ясно существование нескольких возможных ответов на нарушение демографического равновесия в результате устойчивого снижения смертности, в чем и заключается смысл демографического перехода. К восстановлению утраченного равновесия могут вести изменения в брачности, рождаемости и миграции[36] в бесчисленных вариантах их сочетаний между собой.

Таким образом, существование совершенно одинаковых траекторий демографического перехода маловероятно даже в исторически и культурно близких соседних странах, а уж когда речь идет о странах, географически удаленных и находящихся на разных этапах исторического развития, об одинаковости траекторий перехода не приходится даже говорить.

Тем не менее двигаясь разными, часто очень непохожими путями, все страны, все регионы, все слои населения за очень короткое, по историческим масштабам, время переходят от сохранявшейся тысячелетиями общей для всех ситуации высокой смертности и высокой рождаемости к совершенно новой, но тоже общей для всех ситуации низкой смертности и низкой рождаемости – это и называется демографическим переходом.

Допереходные и постпереходные состояния

Это рассуждение подводит нас ко второму вопросу – о сходстве и различии между собой допереходных или постпереходных состояний. Теория демографического перехода действительно исходит из предпосылки о том, что ситуации «высокая смертность – высокая рождаемость» до перехода, так же, как «низкая смертность – низкая рождаемость» после перехода, – «общие для всех». Такая общность предопределяет определенное сходство демографических показателей, за которым стоит и сходство социальных механизмов, регулирующих демографические процессы. Однако понятно и то, что такое сходство не идет дальше однотипности и показателей, и социальных механизмов, а отнюдь не означает их полной одинаковости, отсутствия какой-либо вариабельности. Разнообразие как неотъемлемая черта сложных систем всегда присуща всем проявлениям и социального, и демографического. Это относится в равной степени к показателям и механизмам регулирования рождаемости, которые сейчас привлекают наибольшее внимание критиков теории демографического перехода.