Время демографических перемен. Избранные статьи

Эти непреодолимые различия, так волнующие некоторых демографов, в свое время очень интересовали Прокруста. Ему казалось, что разница в росте людей – это какой-то непорядок, который он и пытался устранить доступными ему методами. Мне кажется, что в мифе о Прокрусте как раз и высмеяна идиотичность требования всеобщей одинаковости. Видимо, древним уже было ясно, что разнообразие – неотъемлемый атрибут жизни: в мире нет двух одинаковых рек, двух одинаковых деревьев, двух одинаковых людей. «Нормальное распределение» количественных характеристик любых нерукотворных объектов – само по себе закон природы, оно не нуждается в объяснении в каждом отдельном случае. Все понимают, что люди бывают разного роста, разного телосложения, разных способностей, но эти различия привлекают внимание только в случае патологического отклонения от нормы. На рис. 7 представлено два практически неотличимых по внешнему виду ранжированных ряда – 29 стран, в основном европейских, по итоговой рождаемости женской когорты 1969 года рождения к 2009 г., т. е. к возрасту 40 лет, когда деторождение в основном заканчивается, и 30 известных политических деятелей по росту.

Никому (кроме, может быть, Прокруста) не придет в голову искать «альтернативные варианты развития», «разные аттракторы» и т. п. на правой панели графика, всем понятно, что речь идет об обычной вариации в рамках нормы. Это не исключает того, что в каждом отдельном случае можно предположить какие-то объяснения – генетические или другие – высокого, низкого или среднего роста того или иного человека, попытаться исследовать каждый отдельный случай и т. п. Но при этом изначально ясно, что все случаи укладываются в норму, находятся в пределах естественной вариативности и едва ли могут служить причиной чьей-либо озабоченности. Почему тогда столь же естественная вариативность на левой панели графика должна вызывать пристальное внимание теоретиков-демографов? Это внимание было бы легче понять, если бы речь шла о политиках, желающих, например, повторить успехи соседней страны, и можно понять проведение политики, направленной (не всегда успешно) на достижение такого результата. Но независимо от того, принесет такая политика плоды или нет, речь будет идти о каких-то подвижках в рамках одного и того же исторического типа рождаемости, созданного демографическим переходом.

Приписывание теории демографического перехода представлений об абсолютной одинаковости конечного результата для всех стран, регионов и т. п. примитивизирует теорию и придает видимость обоснованности ее критике. На самом деле, теория не содержит посылки «конечной одинаковости», изначально ясно, что демографический переход – это, в том числе, и переход от одного типа пространственно-временного разнообразия демографических показателей к другому. Наверное, новое разнообразие заслуживает внимания исследователей, более глубокого осмысления, в том числе и в контексте его сравнения с допереходным разнообразием, – такое сравнение будет, скорее всего, в пользу нового разнообразия. Но, в любом случае, это осмысление высветит еще какие-то грани демографического перехода и приведет к углублению теории, а отнюдь не к отказу от нее.

Рис. 7. Ранжирование стран по итоговой рождаемости женской когорты 1969 года рождения и известных людей по росту

Источники: для левой панели графика – База данных Института демографии НИУ ВШЭ; для правой панели – сайт http://www.polezno.com/interesno/46.

Раздел 2 Россия перед лицом демографических перемен

Незавершенная демографическая модернизация в России [53]

Демографическая модернизация рассматривается в этой статье с позиций концепции «консервативной», или «инструментальной» модернизации России, развитой автором ранее[54]. В свою очередь, отправной точкой для разработки этой концепции послужили как раз размышления по поводу советской демографической реальности.