Время для нас

Жан-Франциск следовал за мной, но больше ничего не говорил. Мы распрощались дома, и вскоре он и его родные уехали, оставляя меня наедине с собственными мыслями. И кроме страха там поселилось еще одно. Сомнение.

Сомнения сменились на ужас, когда мать все же узнала про Германа и Киру. В тот момент я винила себя за то, что занималась лишь личными проблемами, позабыв о брате. Нужно было его предупредить, подсказать о том, как отреагирует мать. Но, увы, я не успела.

Мать устроила грандиозный скандал, обещав уничтожить Киру. Она не заслуживала наследника Троицких. Вот тогда-то мне пришлось заступиться за Германа. Первым делом я разругалась с матерью, допустив грубейшую ошибку. Нужно было сначала предупредить Германа, а лишь потом советовать ей подлечить свои нервишки.

Меня заперли в комнате как нашкодившего котенка и отобрали все способы связи. Поэтому я смогла позвонить брату лишь тогда, когда мать была на пути к его офису, а меня все же выпустили. Отца в этот момент дома не было, он бы не позволил поступать со мной так. София, которая примчалась по первому требованию матери, сторожила меня, однако у меня тоже были друзья дома.

Набирая номер брата по памяти, я молилась успеть. После второго гудка он ответил.

– Братик, что же ты там натворил? – мои первые слова вместо приветствия. Прислушалась и поняла, что София бродит по коридору. Значит, следила за мной. Нужно было поторопиться.

– Не помню, чтобы нарушал закон, – кажется, я удивила Германа. Но времени объяснять не было.

– Наша мама улетела ночным рейсом, так что жди ее, – усмехнувшись, быстро ответила. – Желаю удачи, – добавила тихо, прикрывая динамик рукой. – И надеюсь, эта девушка стоит того.

Я не слышал ответа брата, потому что пришлось сбросить звонок и спрятать телефон, завернувшись обратно в одеяло.

Скрипнула дверь. София заглянула в комнату. Прислушалась. Вышла. Я же вновь достала телефон и настрочила новое сообщение для Егора. Герману нужна была помощь, и я пока не могла оказать ее. Но знала того, кто также защищал моего брата, готового противостоять моей матери. От Егора не получила ответа, но позже я узнала обо всем, что произошло там. Егор в подробностях пересказал про приезд моей матери, про скандал, устроенный в компании. И про Киру. Она ушла. Ее выгнали.

Произошедшее перевернуло нашу жизнь. И если Герман смог отстоять свое решение, то мне пришлось сдаться, чтобы защитить его. Когда вернулась мать, она потребовала от меня поговорить с ней.

Пришлось извиниться за несколько малоприятных фраз, которые сорвались с моих губ в порыве гнева.

– Так что, Сара, все еще будешь его защищать? – мать даже не посмотрела на меня. Она была занята последними отчетами из компании, маскируя за работой кипящую злость.

Я промолчала. Да, я буду защищать Германа любой ценой.

– Твой отец не позволяет мне отправить собственного сына на лечение. Он же сошел с ума, связавшись с девчонкой. Кто она?! Обычная студентка из бедной семьи. Это позор для нас, – она нервно отложила бумаги. – Я намерена настоять на том, что Герман нуждается в лечении.

– Нет! – я дернулась, будто намереваясь поколотить мать за подобные слова, но осталась стоять на месте, получив в ответ гневный взгляд. – Не трогай, пожалуйста, его. Оставь в покое, – добавила тише, посмотрев себе под ноги. – Я сделаю все, что ты скажешь, если пообещаешь не трогать его. И Егора. Оставь их бизнес и жизни в покое.

Мать фыркнула, но вернулась к бумагам.

– Хорошо. О твоей помолвке с Жаном-Франциском объявим через пару недель. Думаю, нужно купить разворот. Что же, пиар-отделу придется потрудиться.

Она махнула рукой, показывая мне на дверь. Я кивнула и вышла из кабинета, осознавая, что теперь точно нет пути для отступления. Меня радовало лишь одно – брак для нас с Жаном-Франциском будет фиктивным. Я надеялась, что он поступить точно так, как и обещал тогда. Через лет пять я разведусь, стану свободной и независимой женщиной. И, возможно, тогда все еще смогу стать хоть чуточку ближе к Егору. А пока я буду защищать его, как и брата. Всегда.

Новая обложка модного журнала пестрила яркой фотографией. На ней была красивая девушка в нежно-розовом платье, с цветами в волосах. В руках она держала букет. Внеземная, окутанная магией. Нимфа. Моя нимфа, сбежавшая от меня семь лет назад.

Я смотрел в ее глаза и не мог поверить в то, что совсем рядом, там же на обложке, была надпись. Пронзительная, режущая как нож. Уничтожающая. Вспарывающая старые раны. Я-то думал, они затянулись. Глупец. Кровоточили и гноились.

Вновь перечитал название статьи. Одно слово резало хуже других.

Свадьба.

Долгожданная свадьба между наследницей Троицких и лягушатника Дюваль. Свадьба, которая откладывалась трижды после объявления помолвки, о чем я узнал от Германа. Сара молчала на мои звонки, на сообщения. Она вновь перестала со мной общаться. Или я стал реже ей писать. Мы перестали быть друзьями.